— Да, они уверены. Эти гены встречаются и у низших приматов. Что бы это ни было, оно уходит корнями в древо эволюции. Есть предположение, что это может восходить к нашим водным предкам, которые раньше впадали в спячку. В любом случае, они провели тесты на приматах с этими генами, и они пережили длительную кому без каких-либо побочных эффектов. Все до единого.
— Ладно. Я понимаю, к чему ты клонишь, — я отложил газету. — Сделайте тесты ДНК на всех заявителях и используйте только тех людей, у которых есть эти гены устойчивости к коме. Во время поездки погрузите экипаж в кому. Им не нужно четыре года действовать друг другу на нервы или размышлять о своей смерти.
Она подняла свой бокал за меня. — Становится лучше. Наличие экипажа в коме значительно облегчает ситуацию с продовольствием. Порошкообразная, сбалансированная по питательным веществам суспензия, закачиваемая прямо в их желудки. Нет необходимости в тысяче килограммов разнообразной пищи. Только порошок и автономная система рециркуляции воды.
Я улыбнулся. — Это похоже на сбывшуюся мечту. Как анабиоз в научно-фантастических романах. Почему ты пьешь и испытываешь стресс?
— Есть пара подвохов, — сказала она. — Во-первых, мы должны разработать полностью автоматизированную систему мониторинга и действий, чтобы заботиться о пациентах в коме. Если он сломается, все умрут. Это нечто большее, чем просто мониторинг жизненно важных показателей и введение нужных лекарств через капельницу. Он должен будет физически перемещать и очищать пациентов, бороться с пролежнями, диагностировать и лечить вторичные проблемы, такие как воспаление и инфекция вокруг различных точек ввода капельницы и зонда. Что-то в этом роде.
— Хорошо, но это похоже на то, что мировое медицинское сообщество могло бы решить для нас, — сказал я. — Используй свою магию Стратта, чтобы командовать ими или что-то в этом роде.
Она сделала еще глоток. — Это не главная проблема. Главная проблема заключается в следующем: в среднем только один из каждых семи тысяч людей имеет такую генетическую последовательность.
Я откинулся на спинку стула. — Ого.
— Да. Мы не сможем послать самых квалифицированных людей. Мы пошлем семитысячных самых квалифицированных людей.
— В среднем три тысячи пятьсот наиболее квалифицированных людей, — сказал я.
Она закатила глаза.
— И все же, сказал я. — Одна семитысячная населения земли — это миллион человек. Подумайте об этом таким образом. У вас будет пул из миллиона человек, чтобы искать кандидатов. Все, что вам нужно, — это три.
— Шесть, сказала она. — Нам нужен основной экипаж и резервный экипаж. Не может быть, чтобы миссия провалилась из-за того, что какой-то парень попал под машину, переходящую улицу за день до запуска.
— Хорошо, тогда шесть.
— Да. Шесть человек уровня астронавтов, обладающих научными навыками, необходимыми для выяснения того, что происходит с астрофагом на Тау Кита, и готовых отправиться на самоубийственную миссию.
— Из миллиона жителей, — сказал я. — Миллион.
Она замолчала и сделала еще глоток джина.
Я прочистил горло. — Таким образом, вы либо рискуете, выбирая лучших возможных кандидатов, и, возможно, они убивают друг друга, либо вы рискуете, используя еще не разработанные медицинские технологии, чтобы автоматически заботиться о более низком уровне талантов.
— Более или менее. В любом случае, это ужасный риск. Это самое трудное решение, которое мне когда-либо приходилось принимать.
— Хорошо, что ты уже принял решение, — сказал я.
Она подняла бровь. — Хм?
— Конечно, — сказал я. — Ты просто хотел, чтобы кто-нибудь рассказал тебе то, что ты уже знаешь. Если вы оставите экипаж бодрствовать, вы ничего не сможете сделать с риском психоза. Но у нас есть годы, чтобы усовершенствовать технологию автоматической комы.
Она слегка нахмурилась, но ничего не сказала.
— Я смягчил свой голос. — Кроме того. Мы уже просим этих людей умереть. Мы не должны просить их также страдать от эмоциональных мук в течение четырех лет. Наука и мораль дают здесь один и тот же ответ, и вы это знаете.
Она едва заметно кивнула. Затем она допила остатки джина. — Хорошо. Ты можешь идти, — она придвинула свой ноутбук и начала печатать.
Я ушел, не сказав больше ни слова. У нее были свои дела, а у меня-свои.
Наверное, я один из тех людей, у которых устойчивость к коме. Это объясняет, почему я здесь вместо любого из гораздо более квалифицированных кандидатов, которых следовало бы послать.