Они поставили складной столик. На нем был ноутбук с кириллицей на экране.
— Мисс Стрэтт. Как далеко находится перевозчик от ближайшей земли? — спросил Дмитрий.
— Около трехсот километров, сказала она.
— Это хорошо.
— Подожди, а что? — Я сказал. — Почему это хорошо?
Дмитрий поджал губы. — Это… хорошо. Время для науки!
Он нажал кнопку. С дальнего конца бухты донесся приглушенный удар, за которым последовал гул, а затем все стихло.
— Эксперимент завершен. — Он наклонился вперед, чтобы прочитать на экране. — Шестьдесят тысяч ньютонов силы!
Он повернулся к другим русским. — 60,000 ньютонов!
Все зааплодировали.
Стрэтт повернулся ко мне. — Это много, верно?
Я была слишком занята, уставившись на Дмитрия с отвисшей челюстью, чтобы ответить ей. — Вы сказали, шестьдесят тысяч ньютонов?
Он потряс кулаком в воздухе. — Да! Шестьдесят тысяч ньютонов! Выдерживается в течение ста микросекунд!
— О Боже мой. От этой маленькой штучки?! — Я двинулся вперед. Я должен был увидеть это сам.
Дмитрий схватил меня за руку. — Нет. Ты останешься здесь, друг. Мы все останемся здесь. Было высвобождено восемь с половиной миллиардов джоулей световой энергии. Вот почему нам понадобилась вакуумная камера и тысяча килограммов кремния. Нет воздуха для ионизации. Свет идет непосредственно к кремниевому блоку. Энергия поглощается при плавлении металла. Видишь?
Он повернул ноутбук ко мне. Камера, снятая изнутри вакуумной камеры, показала светящуюся каплю, которая когда-то была толстой металлической пластиной.
— Да, да, — сказал Дмитрий. — Этот мистер Эйнштейн со своим E = mc2. Очень мощная штука. Мы позволили системе охлаждения поработать над ним в течение нескольких часов. Использует морскую воду. Все будет хорошо.
Я только благоговейно покачал головой. Всего за 100 микросекунд — это одна десятитысячная секунды-привод вращения Дмитрия расплавил метрическую тонну металла. Вся эта энергия была накоплена в моих маленьких Астрофагах. Со временем мой селекционер медленно извлекал тепло из ядерного реактора носителя. Я имею в виду, что математика все проверила, но увидеть, как это на самом деле продемонстрировано, было совсем другое дело.
— Подожди… Сколько Астрофагов ты там использовал?
Дмитрий улыбнулся. — Я могу оценить только на основе генерируемой тяги. Но было около двадцати микрограммов.
— Я дал тебе целых два грамма! Могу я получить остальное обратно, пожалуйста?
— Не жадничай, сказал Стрэтт. — Дмитрию это нужно для дальнейших экспериментов.
Она повернулась к нему. — Хорошая работа. Насколько велик будет настоящий драйв?
Дмитрий указал на видеопоток. — Такой большой. Это настоящий драйв.
— Нет, я имею в виду ту, что на корабле.
— Это, сказал он, снова указывая. — Вы хотите избыточности, безопасности, надежности, да? Поэтому мы не делаем только один большой двигатель. Мы делаем тысячи маленьких. На самом деле тысяча девятьсот. Достаточно для всей необходимой тяги и много лишнего. Какая-то неисправность во время поездки? Это не проблема. Еще больше толчков от других, чтобы компенсировать это.
— Ах, — кивнул Стрэтт. — Тонны маленьких вращающихся дисков. Мне это нравится. Продолжайте в том же духе.
Она направилась к лестнице.
Я уставилась на Дмитрия. — Если бы вы зачитали все два грамма этого образца сразу…
— Он пожал плечами. — Фу-у-у! Мы-пар. Всех нас. Перевозчик тоже. Взрыв вызвал бы небольшое цунами. Но в трехстах километрах от земли, так что все в порядке.
Он хлопнул меня по спине. — И я буду должен тебе выпить в загробной жизни, да?! Ха-ха-ха-ха!
— Ха, — говорю я себе. — Так вот как работает привод вращения.
Я жую буррито.
Предупреждение о близости прерывает мои мысли.
— Наконец-то!
На этот раз я не все понял правильно. По пути мне приходится оттолкнуться от стены лаборатории. И все же у меня это получается лучше.
Я проверяю панель радара, и, конечно же, сигнал-А приближается! На этот раз не цилиндр. Весь корабль идет в мою сторону. Красиво и медленно. Может быть, они идут на неопасный подход? В любом случае, он уже почти здесь.
Трубка похожа на ксенонит. Пятнистый серый и коричневый с зернистыми линиями по всей длине. Трудно сказать с этого ракурса, но он также выглядит пустым.
Мне кажется, я знаю, что будет дальше. Если они будут следовать плану, который они указали с моделью, они приложат другой конец к моему воздушному шлюзу.
Вспышка-А становится все ближе. Что, если это ошибка? Что, если они просчитаются? Что, если они случайно пробьют дыру в моем корпусе? Я-все, что стоит между человечеством и вымиранием. Обречет ли инопланетная математическая ошибка весь мой вид?