Это интересно само по себе. Я не инопланетянин с 40 Эридана, но если бы я работал с дистанционно управляемым роботом, у меня была бы где-то камера и источник света, чтобы видеть, что я делаю. Но им это не нужно. Им не нужен свет.
Ну, держись. Их видимый спектр может полностью отличаться от нашего. Люди видят лишь крошечную долю всех длин волн света. Мы эволюционировали, чтобы видеть длины волн, которые наиболее многочисленны на Земле. Возможно, эридианцы эволюционировали, чтобы видеть разные длины волн. Комната может быть хорошо освещена инфракрасным или ультрафиолетовым светом, и я ничего не увижу.
Хмм. Робот. Почему робот? Несколько минут назад там было живое существо-мой мальчик Рокки. Зачем заменять его роботом?
Вакуум.
Вероятно, они забрали весь воздух из туннеля. У них есть образец моего корпуса-они знают, что он сделан из алюминия и примерно какой он толщины. Может быть, они не уверены, что мой корабль выдержит внешнее давление. Или, может быть, их атмосфера плохо реагирует с алюминием.
Поэтому они держат туннель в вакууме, а это значит, что им приходится работать с роботом.
Я мог бы достать еще одну лампу-в лаборатории есть еще несколько. Я мог бы посветить туда, чтобы посмотреть, что делает Робо-Рокки. Но скоро я все узнаю. И я не хочу быть в какой-то другой части корабля, если случится что-то интересное.
Как только я об этом думаю, происходит нечто интересное.
Тук-тук-тук.
Нет, это совсем не жутко. Находиться в космическом корабле в двенадцати световых годах от дома и слышать, как кто-то стучит в дверь, совершенно нормально.
Ладно, теперь мне нужна еще одна лампа. Я пинболом спустился в лабораторию, чтобы взять еще один, а затем вернулся в диспетчерскую. Я захожу в шлюз, не потрудившись надеть скафандр. Я поворачиваю ручные вентиляционные клапаны на обеих дверях шлюза, чтобы восстановить давление в туннеле. Все работает так, как я и ожидал. Там все еще есть хорошая печать.
Я открываю наружную дверь и вплываю внутрь с лампой в руке.
Шестигранная стена исчезла-ее заменила сплошная стена из прозрачного материала. А по другую сторону этой стены-Скала.
Он паук. Здоровенный паук.
Я поворачиваюсь, чтобы бежать. Но мой рациональный мозг берет верх.
— Спокойно… спокойно… Они дружелюбны, — говорю я себе. Я оборачиваюсь и осматриваю сцену.
Рокки меньше человека. Он размером с лабрадора. У него пять ног, расходящихся от центральной штуковины, похожей на панцирь. Панцирь, который представляет собой примерно пятиугольник, имеет 18 дюймов в поперечнике и вдвое меньше толщины. Я нигде не вижу ни глаз, ни лица.
Он носит одежду. Ноги голые, обнажая похожую на камень кожу, но на панцире есть ткань. Что — то вроде рубашки с пятью проймами. Я не знаю, из чего сделана рубашка, но она выглядит толще, чем обычная человеческая одежда. Он тусклый зеленовато-коричневый и непоследовательно затенен.
В верхней части рубашки есть большая открытая дыра. Например, там, где шея идет на футболке человека. Это отверстие меньше, чем панцирь. Поэтому ему, должно быть, придется надеть эту рубашку, потянув ее вниз и просунув руки в соответствующие отверстия. Опять же, как человеческая рубашка.
Но нет ни шеи, ни головы, чтобы пройти через эту дыру сверху. Просто жесткий на вид скалистый пятиугольник, который немного торчит из покрытой коркой кожи.
На его стороне туннеля у него есть ручки и решетки на стенах. Он небрежно держится двумя руками за пару прутьев. Я думаю, когда у вас пять рук, ноль g не так уж и важен. Просто выделите одну или две руки для удержания в одном месте, а остальные три используйте для работы.
Для меня туннель немного мал. Но для него это абсолютно просторно.
Он машет мне свободной рукой. Он знает одно человеческое приветствие и, ей-богу, планирует его использовать.
Я машу в ответ. Он снова машет рукой. Я качаю головой. Больше никаких маханий.
Он трижды постукивает пальцем по прозрачной стене, затем держит палец вытянутым. Он… указывает?
Я следую за линией, и ничего себе, в туннеле со мной есть вещи! Они оставили мне подарок!
Меня можно простить за то, что я этого не заметил. Вид инопланетянина отвлек меня от небольшой коллекции предметов на стене туннеля.
— Хорошо, говорю я. — Давай посмотрим, что ты мне оставил.
— ♩♫♪♪♫, — говорит Рокки.
У меня отвисает челюсть. Да, я нахожусь в невесомости. Он все еще падает.
Не было ни произношения, ни интонации звуков. Просто заметки. Как песня кита. Только не совсем как песня кита, потому что их было сразу несколько. Наверное, китовые аккорды. И он отвечал мне. Это значит, что он тоже может слышать.