— Мы избавим астрофагов от необходимости уничтожать человечество, сделав это сами, — говорю я. — Да. Я много об этом думаю.
— Ну и что ты думаешь? — спросила она. — Это ужасная идея, или она может сработать?
— Я думаю, что это гениально.
Она улыбнулась и отвела взгляд.
Глава 14
Еще один день, еще одно собрание персонала. Кто бы мог подумать, что спасение мира может быть таким скучным?
Научная группа сидела за столом в зале заседаний. Я, Дмитрий и Локкен. Несмотря на все ее разговоры об устранении бюрократии, Стрэтт закончила с кучей фактических руководителей отделов и ежедневными собраниями персонала.
Иногда то, что мы все ненавидим, оказывается единственным способом сделать что-то.
Стрэтт, разумеется, сидел во главе стола. А рядом с ней был мужчина, которого я никогда раньше не видела.
— Все, сказал Стрэтт. — Я хочу познакомить вас с доктором Франсуа Леклерком.
Француз слева от нее нерешительно махнул рукой. — Привет.
— Леклерк — всемирно известный климатолог из Парижа. Я назначил его ответственным за отслеживание, понимание и — если возможно — улучшение климатических эффектов Астрофага.
— О, и это все? — Я сказал.
Леклерк улыбнулся, но улыбка быстро исчезла.
— Итак, доктор Леклерк, — сказал Стрэтт. — Мы получаем много противоречивых сообщений о том, чего именно ожидать от сокращения солнечной энергии. Трудно найти двух климатологов, которые согласились бы с этим.
— Он пожал плечами. — Трудно найти двух климатологов, которые сходятся во мнении о цвете апельсина. К сожалению, это неточное поле. Существует много неопределенности и-если быть честным-много догадок. Наука о климате находится в зачаточном состоянии.
— Ты недостаточно доверяешь себе. Из всех экспертов вы единственный, кого я смог найти, чьи модели прогнозирования климата были доказаны снова и снова в течение последних двадцати лет.
Он кивнул.
Она указала на беспорядочную груду бумаг на столе для совещаний. — Мне присылали всевозможные предсказания, от незначительных неурожаев до глобального коллапса биосферы. Я хочу услышать, что ты скажешь. Вы видели предсказанные цифры солнечной энергии. Каково ваше мнение?
— Катастрофа, конечно, — сказал он. — Мы наблюдаем вымирание многих видов, полное изменение биомов по всему миру, серьезные изменения в погодных условиях.
— Люди, — сказал Стрэтт. — Я хочу знать, как это влияет на людей и когда. Меня не волнуют места спаривания трехглазого грязевого ленивца или любого другого случайного биома.
— Мы — часть экологии, мисс Стрэтт. Мы не за его пределами. Растения, которые мы едим, животные, которых мы разводим, воздух, которым мы дышим, — все это часть гобелена. Все это взаимосвязано. Когда биомы разрушатся, это окажет прямое влияние на человечество.
— Хорошо, тогда цифры, сказал Стрэтт. — Мне нужны цифры. Осязаемые вещи, а не смутные предсказания.
Он хмуро посмотрел на нее. — Ладно. Девятнадцать лет.
— Девятнадцать лет?
— Ты хотела номер, — сказал он. — Там есть номер. Девятнадцать лет.
— Ладно, что такое девятнадцать лет?
— Это моя оценка того, когда половина людей, которые в настоящее время живы, будут мертвы. Через девятнадцать лет.
Последовавшая за этим тишина была не похожа ни на что, что я когда-либо испытывал. Даже Стрэтт был ошеломлен. Мы с Локкеном переглянулись. Не знаю почему, но мы это сделали. У Дмитрия отвисла челюсть.
— Половину? — сказал Стрэтт. — Три с половиной миллиарда человек? Мертв?
— Да, — сказал он. — Это достаточно ощутимо для тебя?
— Откуда ты можешь это знать? — спросила она.
Он поджал губы. — И точно так же рождается еще один отрицатель климата. Видите, как это просто? Все, что мне нужно сделать, это сказать тебе то, что ты не хочешь слышать.
— Не надо меня опекать, доктор Леклерк. Просто отвечай на мои вопросы.
Он скрестил руки на груди. — Мы уже наблюдаем серьезные нарушения погодных условий.
Локкен прочистила горло. — Я слышал, в Европе были торнадо?
— Да, — сказал он. — И они случаются все чаще и чаще. В европейских языках даже не было слова для торнадо, пока испанские конкистадоры не увидели их в Северной Америке. Теперь они происходят в Италии, Испании и Греции.
Он наклонил голову. — Частично это связано с изменением погодных условий. И отчасти это потому, что какой-то сумасшедший решил вымостить пустыню Сахара черными прямоугольниками. Как будто массовое нарушение распределения тепла вблизи Средиземного моря не будет иметь никаких последствий.