Эридианцы чрезвычайно восприимчивы к радиации, и они даже не подозревали о ее существовании.
Следующий разговор занял еще час и добавил еще несколько десятков слов в словарь.
Эриданцы изобрели космические путешествия довольно давно. И с их беспрецедентной технологией материалов (ксенонит) они фактически сделали космический лифт. В основном кабель, ведущий от экватора Эрида до синхронной орбиты с противовесом. Они буквально поднимаются на лифтах, чтобы попасть на орбиту. Мы могли бы сделать это на Земле, если бы знали, как делать ксенонит.
Дело в том, что они никогда не покидали орбиту. Для этого не было причин. У Эрида нет луны. Планеты, находящиеся так близко к звезде, редко это делают. Гравитационные приливные силы, как правило, срывают потенциальные луны с орбиты. Рокки и его команда были первыми эридианцами, которые вообще покинули орбиту.
Поэтому они так и не узнали, что магнитное поле Эрида, которое простирается далеко за пределы его синхронной орбиты, защищало их все это время.
Оставалась одна загадка.
— Почему я не умер, вопрос? — спрашивает Рокки.
— Не знаю, — отвечаю я. — А что изменилось? Что вы делаете такого, чего не делали остальные члены вашей команды?
— Я все чиню. Моя работа-ремонтировать сломанные вещи, создавать необходимые вещи и поддерживать двигатели в рабочем состоянии.
По-моему, он инженер. — Где вы были большую часть времени?
— У меня есть место на корабле. Мастерская.
У меня появилась идея. — Где мастерская?
— В задней части корабля, рядом с двигателями.
Это разумное место для размещения инженера вашего корабля. Рядом с двигателями, где вещи, скорее всего, нуждаются в техническом обслуживании или ремонте.
— Где на вашем корабле хранится топливо для астрофагов?
Он обводит рукой корму корабля. — Много — много контейнеров с Астрофагами. Все в задней части корабля. Рядом с двигателями. Легко заправляться.
И вот вам ответ.
Я вздыхаю. Ему это не понравится. Решение было таким простым. Они просто не знали об этом. Они даже не знали о проблеме, пока не стало слишком поздно.
— Астрофаг останавливает радиацию, говорю я. — Большую часть времени тебя окружали Астрофаги. Твои товарищи по команде-нет. Значит, радиация добралась и до них.
Он не отвечает. Ему нужно время, чтобы осознать это.
— Пойми, тихо говорит он. — Спасибо. Теперь я знаю, почему я не умираю.
Я пытаюсь представить себе отчаяние его народа. С космической программой, далеко отстающей от земной, без знания того, что снаружи, и все еще создающей межзвездный корабль в попытке спасти свою расу.
Думаю, это ничем не отличается от моей ситуации. У меня просто немного больше технологий.
— Радиация тоже здесь, говорю я. — Оставайся в своей мастерской как можно дольше.
— Да.
— Приведите Астрофага в этот туннель и повесьте его на стену.
— Да. Вы делаете то же самое.
— В этом нет необходимости.
— Почему бы и нет, вопрос?
Потому что не имеет значения, заболею ли я раком. Я все равно умру здесь. Но я не хочу объяснять, что сейчас нахожусь на самоубийственной миссии. Разговор и так был довольно тяжелым. Так что я скажу ему полуправду.
— Атмосфера Земли разрежена, а наше магнитное поле слабое. Радиация попадает на поверхность. Таким образом, земная жизнь эволюционировала, чтобы пережить радиацию.
— Пойми, — говорит он.
Он продолжает работать над своим ремонтом, пока я плаваю в туннеле. Мне в голову приходит случайная мысль. — Эй, у меня есть вопрос.
— Почему эридианская наука и наука о человеке так похожи? Миллиарды лет, но почти такой же прогресс.
Это уже некоторое время не дает мне покоя. Люди и эридианцы эволюционировали отдельно в разных звездных системах. До сих пор мы не общались друг с другом. Так почему же у нас почти одинаковые технологии? Я имею в виду, что эриданцы немного отстают от нас в космических технологиях, но не на тонну. Почему они не в своем каменном веке? Или какой-то суперфутуристический век, из-за которого современная Земля выглядит устаревшей?
— Должно быть, иначе мы с тобой не встретились бы, — говорит Рокки. — Если на планете меньше науки, она не может сделать космический корабль. Если у планеты будет больше науки, она сможет понять и уничтожить астрофагов, не покидая их системы. Эридианская и человеческая наука находятся в особом диапазоне: могут создавать корабли, но не могут решить проблему астрофагов.