– Вы можете дать нам время на раздумье? – наконец выдавил он.
– Двадцать четыре часа, – пожал плечами Куапель. – Ровно двадцать четыре с этого момента. Вот вам мой номер телефона и моя визитная карточка. Как надумаете, дайте мне знать.
Повертев белый прямоугольник в руках, Дмитрий сунул его в карман.
– Хорошо, профессор, мы взвесим все за и против и известим вас о своем решении.
– И еще одно, – Куапель показал хищный оскал идеально ровных, чуть желтоватых зубов. – Гарантии. Вы можете мне их предоставить?
– Какие гарантии, профессор? – Дмитрий удивленно поднял бровь.
– Любые. Вполне подойдет нотариально заверенная бумага о том, что тридцать процентов от любых ваших доходов, личных или общественных, будут перечисляться в мою пользу. Срок документа желательно не ограничивать. Нет, скорее, я даже назвал бы это обязательным условием.
Прокопенко только покачал головой.
– Странный вы, однако, человек, профессор, – наигранно весело глянул он сначала на своего заметно помрачневшего приятеля, а затем на ученого. – Ваша бумага, точнее то, что вы предлагаете, это нонсенс. Мы заверяем её у нотариуса, и если дело срывается, обязаны платить вам роялти до конца своих дней?
– Ну почему же, – гнул свою линию упрямый француз, – бумага в обмен на часть того, что вы добудете. Ну и потом, какие у меня могут быть еще гарантии, что вы, сорвав куш, просто не исчезнете с горизонта, оставив меня у разбитого корыта?
– А честное слово? – воскликнул молчавший до этого блондин. – Честное слово для вас уже ничего не значит?
– Слово, – Куапель печально покачал головой. – Слово, не заверенное на бумаге, – ничто. Пустой звук. Слово не положишь в депозитарий, не переведешь со счета на счет. Мне нужны гарантии, соглашение, заверенное нотариально.
– Простите, профессор, – Дмитрий вытащил из кармана флешку и бросил ее на стол перед ученым. – Такой поворот событий нас не устраивает. Надумаете поверить на слово, милости прошу, а пока, увы, спешим откланяться.
– Позвонит? – Алексей смотрел на удаляющуюся спину Куапеля.
– Куда он денется. – Дмитрий отмахнулся и отхлебнул уже остывший кофе. – А если и нет, так нам какая забота? Прогорим на предприятии, а потом содержи этого лягушатника полжизни, пока виски не поседеют.
– В одном ты, Дим, лоханулся, – усмехнулся Алексей и, подняв руку, попросил счет.
– Это в чем же?
– Аванс, Дим. Толстый пухлый конверт с евроналичностью. Хитрый французишка унес его с собой.
– Нет, ну каков наглец! – возмущению Солодова не было предела. – Тихоня тихоней, а все туда же, на чужом горбу ехать. Не иначе, про Сколково он тоже подумал, а помощи не предложил. Ну, вот сам посуди, куда логичнее было бы послать в прошлое человека, знающего местное наречие. Ему и пройти проще, и если что спросят каверзное, поймет и ответит без запинки.
Дмитрий, вполуха слушавший товарища, допивал свой кофе из маленькой фарфоровой чашки с растительным орнаментом по ободку.
– Тут ты прав, дружище, – вынырнул он из омута собственных мыслей. – Древний французский нам не потянуть. Общие фразы мы, конечно, в отдельный столбик выпишем, но и только. «Привет», «пока», «как дела» и «сколько стоит». На этом далеко не уедешь.
– С другой стороны, – вдруг хохотнул Алексей, – на кой нам этот мертвый язык? Достаточно будет приличной площадки для наблюдения, да бинокля. Крыши-то в соборе на тот момент не было?
– Не суетись, Леша, и забудь, – вдруг выдал брюнет, отсчитывая мелочь за кофе. – Условия Жана слишком уж жесткие, чтобы вообще впутываться в подобную авантюру. Не получилось с этим золотом, придумаем что-нибудь другое. Мало ли на свете кладов.
Суматошный будничный день давно начался для большинства горожан, заполонивших улицы. Пестрая гомонящая толпа, в которую влились друзья, как только ступили за порог кафе, втянули их в свой водоворот и повлекла, потащила за собой.
С экипировкой друзья авантюристы справились быстро. Парашютные сумки, замаскированные под большие туристические рюкзаки, были изъяты из камер хранения на вокзале Сен-Лазар. Так что теперь они выглядели как самые обычные европейские туристы, решившие посетить столицу мировой моды, ярких красок, запахов и ароматных вин.
Выскочив на станции метро Марсово Поле, друзья тут же увидели творение Эйфеля.
– Веди себя естественно, – зло прошептал Леха своему приятелю, опасливо озиравшемуся на огромное количество охранников и конных полицейских, барражировавших по всему периметру местной достопримечательности.
– Ага, – так же тихо огрызнулся Дмитрий, – попробуй тут быть естественным с таким количеством копов. – Но вздохнул, прикрыл глаза и, весело подмигнув Солодову, зашагал в сторону билетных касс. – Нам третьей категории, – улыбнулся он молоденькой кассирше со смешными, непослушными кудрями, норовившими выбиться из-под косынки. – Те, что на самый верх.