будет совсем не лишним. Сам знаешь, скоро закон примут на право ношения
оружия частными лицами, земные колонисты добились таки своего. Законники
должны быть готовы к нововведениям. Есть в этом деле одна заковыка. Ночной
вор был фербийцем, а застреливший его охранник, землянин. Последнее время
сам знаешь, к землянам в империи не очень хорошо относятся. Может они
того и заслуживают, но толпа… она слепа. Нам только погромов не хватало.
На месте разберешься и аргументировано изложишь…
— Да нам с Монлисом есть чем заняться!
— Ограбление инкассаторов само собой остается за вами, — сказал Шайер.
— Да там и делов-то на пару часов.
— Будет исполнено господин полковник, — обречено сказал Салис.
— Вот и хорошо, что ты сам понимаешь всю важность этого дела. Хейлок
звонил, я предупредил его, что ты скоро подъедешь, так что он тебя ждет.
Инспектор Салис вышел из кабинета полковника в дурном расположении духа.
Он сразу понял куда клонит Шайер, никак не может простить недавний скандал.
Тогда Салис послал его при двух десятках свидетелей. Теперь же полковник
начинает мстить, давая пустяковые поручения, отвлекая тем самым от главного.
Через двадцать минут Салис и Шальшок подходили к проходной завода «Бастион».
Сержант, встречавший имперских сыщиков у проходной, провел их к четвертому
административному корпусу.
Территория завода выглядела внушительно. Сто тридцать два гектара, шестнадцать
сборочных цехов и четыре административных корпуса. В первом корпусе располагалось
управление завода, бухгалтерия и столовая. Во втором и третьем корпусах
испытательные лаборатории и исследовательские отделы. В четвертом хозяйничали
проектировщики. Если рассматривать завод как тело фербийца, то в четвертом
корпусе был мозг. Именно здесь все придумывалось и разрабатывалось. А уж потом весь завод производил и испытывал то, что сочиняли в четвертом
корпусе. Все это рассказал сержант по дороге от проходной до места преступления.
Тело вора уже увезли в морг и о его положении на полу напоминали только
контуры обрисованные мелом и небольшим пятном крови.
— Здорова, Лоун, — вскинул вверх ладонь Хейлок. — Привет Монлис.
— Здравствуй, — невесело выдохнул Салис, окидывая место преступления
опытным взглядом. — Ну, что тут у вас… рассказывай…
— Вот он все расскажет, — Хейлок показал на землянина в униформе охранника
и вернулся к своим заботам.
Салис уловил, что в его голосе проскочила недовольная нотка. Ему здесь
были не рады. Дело поручили Хейлоку и привычно брошенное Салисом «рассказывай»
вызвало в инспекторе раздражение. Он вообще считал Салиса выскочкой. Но
субординация и хорошая приспособляемость не давали неприязни выплеснуться
наружу.
Салис смерил землянина взглядом и отметил, что хотя тот ростом и невысок,
физически развит превосходно.
— Старший инспектор имперского сыска Лоун Салис, — представился и протянул
руку майор. — инспектор Монлис Шальшок. Мы будем делать заключение о правомерности
или неправомерности применения оружия.
— Ложкин, — сказал охранник и пожал протянутую ему руку.
— Как все произошло?
— Мы с напарником, с Ведищевым, делали обход территории, — начал рассказ
Ложкин. — Каждый час шесть пар делают обход своего участка. Я совершенно
случайно заметил, что входная дверь корпуса неплотно закрыта. Этого быть
не могло. При заступлении на дежурство мы проверяем каждую дверь под расписку.
Все было закрыто.
— Почему вы не объявили тревогу, а вошли в здание? — спросил Шальшок.
— Потому что сигнализация не сработала. Все двери подключены к охранной
системе…
— Вы сами закрыли все двери и включили сигнализацию, но через несколько
часов вы обнаружили, что одна дверь открыта, а сигнализация при этом не
сработала?
— Ну… В общем так… Я подумал, что плохо проверил при первом обходе и
подошел к двери. Вторая дверь тоже была распахнута.
— Она как и первая закрывается на ключ? — уточнил Салис.
— Да. Только сигнализация к ней не подключена. Ну, вот значит. Смотрю
— вторая дверь тоже открыта. Я вошел в нее.
— Где был Ведищев? — спросил Монлис.
— Как и положено по уставу, остался внизу прикрывать выход, — ответил
Ложкин. — А я пошел дальше. Посмотрел вверх по лестничной шахте. Света
ни на одном этаже не было. Я связался по радиостанции с центральным постом
и доложил о случившемся. Дежурный сказал, что сигнализация в норме, дал
команду на проверку. Я пошел дальше.
— Один? — спросил Салис.
— Один.
— Я в том смысле, что не испугались?
— Хм-хм, — улыбнулся Ложкин. — Я четыре года в объединенном корпусе служил,
год на Земле воевал, в десантно-штурмовом батальоне. Меня сложно чем-то
напугать.
— Продолжайте, — сказал Салис.
— Так вот. Я поднимался по лестнице и проверял на каждом этаже входную
дверь. Все было заперто. На четвертом этаже я потянул на себя дверь и
она открылась. Для работы на четвертом этаже нужен специальный допуск.
Я решил, что слишком много случайностей, достал пистолет и шагнул в коридор…
Никаких признаков проникновения, все двери заперты… Дошел до поворота…
В этот момент из сто сорок девятой комнаты вышел фербиец с картонной коробкой
в руке. Я скомандовал «стой», он в меня выстрелил. Я отпрыгнул за угол
и тут же на полкорпуса высунулся для ответного огня.
— Где вы стояли, когда заметили постороннего? — спросил Салис.
— Вот здесь, — Ложкин встал на то место.
Шальшок посмотрел за спину охраннику и заметил два пулевых отверстия в
окном стекле. Отверстия были на расстоянии двух сантиметров друг от друга,
одно немного выше другого. Потолки в здании были высокими, окна огромные,
от пола до потолка. В рамах стояло витринное стекло толщиной в восемь
миллиметров. Именно поэтому оно не осыпалось при попадании в него двух
пуль.
— А где стоял нападавший в момент выстрела?
— В метре правее от двери.
— Здесь? — спросил Шальшок, занимая место ночного гостя.
— Нет, еще правее. Вот там.
Салис подошел к окну и, достав из кармана ручку, приставил ее к пулевым
отверстиям на стекле. Шальшок вытянул вперед правую руку, с задранным
вверх большим пальцем. Палец закрыл переносицу Ложкина и немного наполз
на его лоб.
— А теперь отойдите в сторону, — попросил Ложкина Салис.
Охранник сделал два шаг в сторону и обернулся. Большой палец Шальшока
совпал с ручкой Салиса. Ложкин с любопытством наблюдал за имперскими сыщиками.
— Продолжайте, — сказал Салис, убирая ручку в карман. — Вы остановились
на том, что сразу же, как спрятались за углом, высунулись на полкорпуса.
Что дальше?
— А дальше, как говорится, ответным огнем противник был уничтожен.
— Сколько выстрелов вы сделали?
— Шесть.
— Зачем так много?
— Так наугад же шмалял. Когда он по мне стрелять начал я фонарь в сторону
отбросил.
— Сколько пуль попало в цель?
— Три, — ответил Ложкин. — В живот, правую ключицу и одна в сердце. Остальные
в дверь и в стену.
— Что было дальше?
— Сигнализация сработала. Ведищев доложил на центральный пост, что в
здании перестрелка. Сначала он подошел, где-то через минуту, а еще через
пару минут и ребята подоспели.
— До какого чина дослужились в объединенном корпусе? — спросил Салис.
— Капитан, — ответил Ложкин.
— А почему вы, боевой офицер, пошли в охрану? — спросил Шальшок. — Ведь
работа в основном скучная, для пенсионеров.
— А что же было лучше в бандиты податься?
— Нет, конечно.
— Вот и я так подумал. Все что я умею — это убивать и оставаться живым.
Как видите и здесь стреляют.
Салис постоял с минуту в раздумье, глядя на два пулевых отверстия в стекле,
затем оторвался от своих мыслей и протянул руку Ложкину.
— Спасибо за сотрудничество. Ваши показания есть в протоколе?
— Да.
— Я думаю, мы придем к положительному заключению. Вы правильно поступили,
нажав на спусковой крючок. О результатах следствия и его выводах мы вам
сообщим. До свидания.
Ложкин попрощался и ушел. Шальшок требовательным взглядом еще раз осмотрел