— Разрешите, господин полковник? — сказал Салис.
— Да. Слушаем.
— Вам не кажется странным, что похититель взял чертежи уже опубликованные
в двух журналах?
— Версия капитана Хейлока весьма убедительна, — ответил полковник. — Вор просто перепутал, взял из стопки не то, что хотел. Очевидно, торопился,
его спугнул охранник.
— Характер стрельбы и почерк проникновения говорят о том, что убитый
был профессионалом или, по крайней мере, имел соответствующую подготовку.
Такие никогда ничего не путают.
— Что еще за почерк? — утомленно спросил Хейлок.
— Чтобы попасть в сто сорок девятую комнату, куда пришел убитый, нужно
было открыть пять дверей. Две из них с кодовыми замками, три под сигнализацией.
Даже если допустить что входная дверь в здание просто не была закрыта,
скажем по чьей-то халатности, то почему не сработала сигнализация при
общем включении? Дверь на четвертый этаж снабжена кодовым замком и сигнализацией.
Дверь в комнату, где хранились чертежи, тоже снабжена кодовым замком и
подключена к сигнализации.
— Ключи к дверям он мог подобрать, — начал защищать свою теорию Хейлок.
— Сигнализацию отключить.
— Коды к замкам он тоже подобрал? Комбинация из шестизначных цифр. Две
комбинации на каждый замок.
— Лоун, а может ты зря так глубоко копаешь? — спросил Шайер, — В общем-то
я с тобой согласен, дело необычное, но стоит ли из-за этого превращать
вора супер-шпиона? Снова согласен, убитый был хорошо тренирован. Значит
нужно проверить труп, глядишь и выяснится откуда у него такие способности.
Хейлок этим уже занимается.
— Я только высказал свое мнение, господин полковник, — сказал Салис.
— Мне кажется, что все совсем не так просто.
Хейлок попереворачивал карандаш, колотя по столу то грифелем, то ластиком
и сел на стул. Шайер посмотрел на него, затем перевел взгляд на Салиса
и вернул свой взор на капитана.
— Ну, хорошо. Инспектору Хейлоку поручим более тщательно провести расследование,
а ты Лоун перенеси на бумагу свои соображения и заключение, по факту применения
оружия, передай капитану. У меня все. Все свободны.
Стулья задвигались по паркету наполняя кабинет полковника шумом. Хейлок
сидел с ближней к двери стороны стола и поэтому вышел первый. Его группа
сразу разошлась, а он задержался в ожидании Салиса.
— Лоун, ну с чего ты взял, что он не ошибся? — совсем без злобы спросил
Хейлок?
— Да с того, что чертежи и техническое описание лежали в разных местах.
А теперь ты мне объясни. В кромешной темноте вор стреляет в охранника
и только случайность спасает его от смерти. Заметь, охранник пять лет
служил в Объединенном корпусе, участвует в подавлении двух мятежей, год
воевал в десантно-штурмовом батальоне… Но в ответ он стреляет наугад.
Кстати ты проверил вора по нашим картотекам?
— Проверил. По отпечаткам пальцев его опознать не удалось.
— А в имперскую безопасность запрос делал?
— Нет еще. — Хейлок замолчал на несколько секунд и продолжил. — Сейчас
сделаю. Но я не думаю, что он у них числится. Телосложение не то. Одно
брюшко чего стоит.
— Возможно. Советую потрясти службу охраны. Почему сигнализация не сработала?
Кто включал, кто выключал? Проверь всю цепочку штатных операций при приеме
на охрану и снятии с нее.
— Проверим конечно, но… Я не думаю, что стоит так раздувать…
На том и расстались.
Серым промозглым вечером, плавно переходящим в ночь, Салис вместе с Шальшоком
дежурил по управлению имперского сыска. Ожидание преступления — тяжкое
ожидание. Можно попробовать скоротать время легкой дремой, только это
получается далеко не у всех. Каждую минуту ты ждешь, что что-то вот-вот
должно случиться, должны сообщить, что кто-то убит или ограблен. Неприятное
ожидание.
Время шло медленно. Монлис успел восемь раз разгромить Лоуна в шахматы
и практически закончил делать то же самое в девятый. Салис безнадежно
пытался применить «Славянскую защиту», к слову это единственное, что он
знал из шахматных фокусов, не считая детского мата, но защита у него никак
не получалось. Уже на второй партии Монлис понял этот замысел и не поддавался
на провокации. Он с трудом сдерживался от смеха, и только что дал себе
зарок, если Салис повторит свою попытку двенадцать раз, то на тринадцатый
ему придется попасть в хитрые сети старшего инспектора. Но самым трудным
было дотерпеть до этого главного момента и не расхохотаться.
— Дежурная группа на выезд, — пробасил громкоговоритель.
Имперские сыщики поднялись с насиженных мест и направились к выходу. Вставая
из-за шахматной доски Монлис почувствовал облегчение.
— Что там? — спросил Салис, остановившись у окошка дежурного.
— Чудак один под поезд прыгнул.
Через тридцать минут «Фаэтон-комета» добрался до места. Ежась от моросящего,
холодного дождя Салис передернул плечами и, подняв воротник кожаного плаща,
застегнул все пуговицы. Встретивший машину лейтенант козырнул и представился:
— Лейтенант Смилос, легион законников на транспорте.
— Имперский сыск, старший инспектор Лоун Салис. Что у вас?
— Фербиец, пятидесяти — пятидесяти пяти лет, прыгнул под имперский экспресс.
Я опросил машинистов и отправил экспресс по назначению.
— Молодец, — согласился Салис.
— Есть два свидетеля, — добавил Смилос. — Фербийка прогуливала собаку,
и молодой фербиец флиртовал с продавщицей билетов.
Станционные часы показывали двадцать семь минут одиннадцатого. Дождик
все моросил. К счастью за Имперским экспрессом в ближайшие пятьдесят минут
расписание было пустым.
Две половинки тела пожилого фербийца лежали на насыпи, чуть выше пояса
разделенные стальной полосой, второй от платформы колеи. Салис вместе
с врачом подходил к телу по шпалам, а Шальшок шел к тому же месту по платформе.
Под навесом на лавочке сидели два свидетеля.
Салис окинул тело и кусок железной дороги всевидящим оком.
— Что скажешь, юноша?
— Вряд ли он хотел свести счеты с жизнью.
Салис выдержал небольшую паузу.
— Допустим. Что об этом говорит?
— Тело лежит на втором пути.
— Ну и что?
— Самоубийца обычно просто закрывает глаза и делает шаг.
— Не всегда. Иногда прыгают с разбегу. Адреналин бьет по мозгам.
— Фербиец в возрасте, достаточно тучный. Чтобы допрыгнуть туда, где лежит
тело, разбег нужен не слабый.
— Так оно и было, — подтвердил Смилос. — Свидетель сказал, что в момент
подхода экспресса самоубийца встал со скамьи и метнулся к краю платформы.
— Я пойду поговорю со свидетелями, — сказал Монлис.
— Ну конечно, — развел руками Салис. — А мне карманы у трупа шмонать.
Инспектор присел на корточки, равнодушно посмотрел на кишки, разбросанные
по гравию, и запустил руку в карман намокшего под дождем балахона. Карман
был пуст.
Монлис неспешно прошел по предполагаемой траектории движения самоубийцы
от края платформы и до скамейки. Одиннадцать шагов до навеса, плюс четыре
до скамейки. Рядом со скамейкой стоял молодой Фербиец. Спокоен, как будто
был свидетелем заурядной автомобильной аварии, а не самоубийства. На скамейке
сидела дама с собачкой. Собачкой был трехлетний сенбернар. Огромное лохматое
животное завезенное с Земли.
— Вы свидетель? — спросил Монлис.
— Да, — кивнул фербиец. — Я стоял возле окошка билетной кассы, а он сидел
на краю скамейки.
— Вы обратили на него внимание только когда он побежал к краю платформы
или раньше?
— Нет, еще раньше. Мне показалось, что он смотрит на меня и я пару раз
обернулся. Знаете, как это бывает у пожилых… Я знакомился с красоткой,
она меня не прогнала и даже наоборот ответила на флирт. Он все слышал…
Когда я в очередной раз обернулся, он как и пять минут назад, сидел и
глядел прямо перед собой.
— Что, стеклянными глазами?
— Да нет… — пожал плечами свидетель. — Просто смотрел не на меня, а прямо
перед собой. Я потом еще раз обернулся, — он все так и сидел.
— Он нервничал?