Я продолжал сидеть в полном отупении, переходящем в нарастающий ступор, не обращая внимания на слова полковника, приказом, больше похожим на просьбу, отправившего капитана дожидаться его в машине. Уже не надеялся, а может и не хотел больше слышать никаких подробностей о смерти Михаила. Николай Васильевич тоже долго молчал. Отойдя к окну и став ко мне спиной, заговорил, будто бы сам с собой: «Мне понятны твои чувства и твое состояние. Я не осуждаю твое недоверие к нам и нежелание быть полностью откровенным. Теперь, когда мы остались одни, я могу говорить не по долгу службы, а по долгу чести. Принимая во внимание такой своевременный ремонт твоей квартиры, и со своей стороны могу гарантировать, что этот наш разговор навсегда останется только между нами.
Я расскажу тебе намного больше, чем ты ожидал и намного подробнее, чем позволяет мое служебное положение. Я обязан Михаилу жизнью, относился к нему не как к опытному и надежному подчиненному, а как к родному младшему брату. Несмотря на его сложный характер и упрямый нрав, я верил в его великолепное будущее и в служебной и в научной деятельности. Помогал ему, как мог, не боялся и не стеснялся защищать перед вышестоящими командирами и начальниками. Когда получил информацию о готовящейся кровной мести со стороны исламистов-радикалов, с невероятными трудностями добился для него персональной негласной охраны. Ты видел их на похоронах его матери. Его жизнь я доверил самым опытным и надежным своим бойцам. К сожалению, даже они не смогли предотвратить происшедшего в Турции. Я сам не вполне понимаю, как такое могло случиться. Достоверной информации на сегодня очень мало. Ее в буквальном смысле слова приходится собирать по крупицам в разных частях мира. А сама ситуация по своей уникальной сути больше всего соответствует понятию «идеальный шторм».
Это - когда один раз на тысячи случаев непредвиденно взаимодействуют несколько факторов. Каждый из них в отдельности не является абсолютно фатальным. Но их суммарное взаимодействие по своим результатам многократно превышает все мыслимые и немыслимые прогнозы. Официально, Михаил в составе группы военных экспертов участвовал в многосторонних переговорах по ситуации в Сирии. Этот раунд проходил в Стамбуле. В нем участвовали представители внешнеполитических, военных и разведывательных ведомств почти двух десятков стран. Искали общие подходы противодействия Аль - Каиде и зарождающейся в ее недрах ИГИЛ, пресечения контрабандной торговли сирийской нефтью с оккупированных территорий, обсуждали роль и перспективы курдских национально-освободительных формирований. Параллельно пытались урегулировать и разделить полулегальные рынки поставок стрелкового оружия.
В тот вечер, как обычно, вся группа вернулась в гостиницу спецавтобусом нашего посольства. Михаил о чем – то разговаривал с нашим новым переводчиком. Буквально у входа в здание, к ним подошли два турецких офицера, один армейский, второй - из полиции. Непонятно, силой каких аргументов, вопреки всем инструкциям, наставлениям и здравому смыслу, этим офицерам удалось убедить Михаила и переводчика вернуться на автостоянку и сесть в их автомобиль. Охрана Михаила, пусть и с некоторой задержкой, среагировала и приняла предусмотренные инструкциями меры - доложили старшему руководителю группы, военному атташе и послу РФ в Турецкой Республике, начали преследование джипа. Некоторое время надеялись, что наши сотрудники с их турецкими сопровождающими возвратятся в зал переговоров, остановятся у какого-нибудь дипломатического представительства или офиса участвующей в переговорах стороны в центре Стамбула, поэтому не форсировали и не обостряли ситуацию. Когда джип, нарушая правила дорожного движения, устремился в направлении автострады идущей к побережью, стало ясно, что наших сотрудников банально похитили.
продолжение главы 4. Неопределённость
Вырвавшись за пределы Стамбула, джип на предельной скорости устремился к побережью Мраморного моря. Машина нашей охраны пыталась не отставать и держать похитителей в поле зрения. Через несколько минут «сверху» последовала команда прекратить преследование и вернуться на территорию консульства. Бойцы охраны напрямую связались со мной и коротко обрисовали ситуацию. После недолгих уговоров, взяв всю ответственность на себя, разрешил им отключить связь и действовать на свой страх и риск, в зависимости от дальнейшего развития ситуации. Повторно они связались со мной только через три часа, когда я уже получил от руководства главка «добро» на немедленный вылет в Турцию с дополнительной группой бойцов спецподразделения по осуществлению внешних секретных операций. Новая информация была еще более негативной, противоречивой и драматичной, на некоторое время поставила под сомнение целесообразность нашего экстренного вылета на место событий.