Нечаянная радость людей, возвративших собственные деньги, с которыми давно и навсегда уже распрощались, повлияла и на меня. Я потихоньку начал приходить в себя, возвращаться к реальности, текущим делам и заботам.
Мой оптимизм продержался около месяца, до звонка Николая Васильевича. Все таким же сдержанным голосом и по военному короткими и выверенными фразами, он сообщил мне о результатах проведенных медико-генетических экспертиз и других новостях по турецкому делу. Кровь на ремешке и корпусе разбитых часов, с достаточной долей вероятности принадлежала Михаилу. Труп, или его фрагменты, так и не были обнаружены и идентифицированы. Полицейское расследование было прекращено, все материалы переданы спецслужбам и внешнеполитическим ведомствам. Большинство погибших оказались иностранными гражданами, по всей вероятности - боевиками исламских экстремистских организаций, сотрудниками спецслужб и военными консультантами стран блока НАТО. По этой причине легального, процессуального расследования не ожидается. Вся основная, значимая по данному делу информация, была получена по агентурно-разведывательным каналам за пределами Турции. Она носит секретный и конфиденциальный характер и огласке не подлежит. С Михаила сняты все подозрения в предательстве или непрофессионализме. Главные ошибки были допущены нашим молодым переводчиком. Он тоже погиб, его труп обнаружен на месте происшествия и позже достоверно идентифицирован. Принято решение об официальном, юридическом признании факта смерти Михаила при исполнении им своих служебных обязанностей. Направлено представление о награждении посмертно.
После завершения всех формальностей, меня вызовут в Москву на вручение награды, или передадут ее в наш областной военкомат и проведут церемонию на месте. Перебивая полковника и отчаянно защищая теплившуюся во мне надежду на то, что Михаил мог остаться в живых, вслух высказал все сомнения по поводу генетической экспертизы и фактическому отсутствию трупа племянника. Аргументы Николая Васильевича были хотя и неприятными, но убедительными и неопровержимыми. Наша сторона также боялась избирательной фальсификации и элементарной небрежности при проведении экспертиз. Поэтому, все образцы для сравнительного исследования передавались под номерами, без указания анкетных данных и статуса их владельцев. При совпадении, дополнительно перепроверялись уже нашими специалистами. Таким образом, кроме часов Михаила, были идентифицированы фрагменты тел нашего переводчика и Махмуда, исламского террориста, одновременно проходящего по нашим учетам в качестве двойного агента ЦРУ и брата ликвидированного Михаилом на Кавказе полевого командира Джамала.
После недолгой паузы Николай Васильевич озвучил не совсем понятную для меня мысль о том, что официальное признание Михаила погибшим в данной ситуации является оптимальным решением для всех сторон. В завершение нашего разговора уже каким-то бытовым, гражданско-неофициальным тоном сообщил, что его руководство наконец-то вспомнило, что он не был в отпуске уже несколько лет и настойчиво рекомендует ему отдохнуть. Если это произойдет, он обязательно свяжется со мной и пригласит на рыбалку. В это время в Финском заливе отлично ловится корюшка и нет никаких штормов, ни обычных, ни идеальных. Я машинально согласился и поблагодарил за приглашение. И только потом уловил в его последних фразах скрытый, доступный лишь нам двоим, намек.
Потом снова были ощущения полной неопределенности, депрессия с бессонницей и предрассветными видениями, непреодолимое чувство одиночества. Ни о каком продолжении ремонта квартиры даже не хотелось думать. Чтобы полностью не свихнуться, периодически включал телевизор и уже тупым, невидящим взглядом, вместо потолка таращился в экран. В одном из новостных сюжетов, в самый последний момент, мое отупевшее сознание уловило конец репортажа о выявлении и изобличении в нашем городе разветвленной преступной организации «черных риэлторов» и трагической гибели в ДТП знакомого мне участкового инспектора полиции. Это короткое сообщение не только привело меня в чувство, но и с новой силой зажгло уже было погасший лучик надежды в отношении племянника. Снова вернулась невероятная мысль о том, что если его обещания исполняются, он никак не может быть мертвым. Снова захотелось жить и действовать самому. Первым пунктом плана своего собственного возрождения и возвращения к нормальной жизни, определил решение о начале работы над книгой о Михаиле.
окончание главы 4. Неопределённость
Съездил в деревню к тетке и забрал хранящиеся у нее наброски по встрече племянника с Лектором и одиннадцатью своими будущими побратимами. Вернувшись и внимательно прочитав собственные стенографические каракули пятилетней давности, натолкнулся на новую невидимую стену непреодолимого препятствия. Дело было не в том, что я так и не получил однозначного разрешения Михаила на обнародование этих сведений. Теперь, после происшедшего в Турции, я мог по праву наследования принимать такое решение самостоятельно. И не в том, что несмотря на весь свой журналистский и писательский опыт еще не определился с жанром и общей концепцией построения сюжета будущей книги. Реальные смыслы и идеи, заложенные даже в самом невероятном, фантастическом повествовании, будут правильно восприняты и осмыслены внимательным и вдумчивым читателем. Меня остановил и обезоружил простой и естественный принцип, известный любому начинающему писателю: не зная и не представляя финала описываемой истории, не стоит даже начинать ее изложение. Это только молодые современные журналисты, не брезгующие фейковыми и хайповыми сенсациями, безумно и бессовестно идут на такое. Начало работы над книгой снова было отложено на неопределенное время.