Двое последующих суток почти безвылазно просидел в Интернете. Прошерстил все свежие статьи по наблюдательной астрономии. Несколько раз заходил на портал Астрофорума. Удивился, как много людей по собственной инициативе, в частном порядке, занимаются наблюдением ближнего и дальнего космоса. Постепенно углубляясь и вникая в суть поставленной перед собой задачи, добрался до сайтов, ведущих онлайн трансляции с телескопов ведущих астрономических обсерваторий мира. Наша отечественная БТА в станице Зеленчукской вела лишь прямые трансляции о работе самого 6-ти метрового телескопа. Никаких материалов из открытого космоса в сети не размещала. Испанская обсерватория «Centro Astronomik Roque Saucillo» большинство трансляций подавала в записи. Для работы с их сайтом моего знания испанского языка явно не хватало. Платный ресурс «Slooh.com» не устраивал не только по цене, но и по сложности доступа. После многочисленных проб и сравнений, остановился на сайте обсерватории «Samford Valley», Брисбен, Австралия. Их трансляция велась с космического аппарата Dawn, отдалившегося за годы своего путешествия в дальнем космосе на несколько миллиардов километров от Земли.
Появившаяся на экране моего компьютера малоподвижная картинка откровенно разочаровала. До этого я порядком насмотрелся красочных фотографий крупных космических объектов, доведенных методами фотошопа и компьютерного дизайна до уровня настоящих произведений постмодернизма и гиперреализма. Вместо парных звезд, размерами с наши Солнце и Луну, зияющих страшной пустотой черных дыр, несущихся на бешеной скорости хвостатых комет и обезображенных следами многочисленных столкновений астероидов, увидел множество мелких, почти неподвижных светящихся точек и размытых, бесформенных туманностей. Надетые очки общей картины нисколько не меняли. Тишина в динамиках только усиливала разочарование и пессимизм. Снова начал прокручивать в мыслях слова и фразы, услышанные позапрошлой ночью. Снова до предела напрягал воображение, пытаясь вытащить из глубин памяти образ племянника и самые яркие сцены нашего с ним общения. Снова запоздало обнаружил, что монотонно повторяю одни и те же слова: «Отзовись! Выйди на связь!» Когда глаза уставали, а изображение на мониторе начинало расплываться, или двоиться, снимал очки и вставал из-за стола. Нарезая круги по комнате, жмурился, щурился, растирал уставшие веки пальцами и снова возвращался за компьютер. После нескольких таких повторений, снова надев очки, заметил, что на экране появились изменения. Некоторые самые яркие звезды и туманности начали соединяться между собой тоненькими разноцветными нитями. Догадался навести на одну из них курсор. Ниточка отозвалась изменением своей толщины и заиграла дополнительными оттенками цвета. В динамиках послышался едва уловимый фоновый шум. Переводя курсор поочередно на все другие соединительные линии, убедился, что и они отвечают подобным образом, но с разной интенсивностью изменения цвета и звука. Некоторые линии кроме фонового шума выдавали и вполне различимые вкрапления отдельных неясных звуковых сигналов. Мое перемещение с линии на линию вытащило из глубин памяти уже забытое воспоминание ранней юности.
У всех подростков нашего поселка было повальное увлечение - собирать из подручных радиодеталей самодельные приемники-передатчики и связываться посредством этих «шарманок» с друг другом в радиоэфире. Часами крутили ручку настройки частот, чтобы установить контакт и несколько минут пообщаться с подобными себе «братьями по разуму». Долго разговаривать не могли не только из-за плохого качества связи. Милиция и соответствующие контролирующие службы пеленговали наши контакты, штрафовали родителей на крупные суммы и конфисковали антенны и всю бытовую теле-радиоаппаратуру. Якобы, наше самоуправство в эфире представляло серьезную помеху для работы аэродромной радиолокационной аппаратуры и реальную угрозу безопасности полетов.