Сашке показалось, что барабашка мелко и злобно захихикал, выскакивая из мелового круга и забираясь в газовую печь. Сразу две конфорки с электроподжигом вспыхнули, когда ручки сами повернулись на половину оборона. Сашка закрыл газ, повернул тугой центральный кран, отключая магистраль. Вынул связку свечей, отдал Толику с наказом запалить все. Открыл бутылку со святой водой. Полил на мочальную кисть, оросил стены кухни и газовую плиту.
Барабашка опять засмеялся, вернулся в шкафчик. Церковные свечи вспыхнули дружно. Перехватив факел у Толика, Малинин сунул свечи в шкафчик. Тускло-серый хулиган шлёпнулся на стол, укатился в дальний угол, забился под старый холодильничек. Ощутив приближение свечного пламени, заметался по кухне, прыгая то на абажур, то на шкафчик лучше зоопарковской мартышки.
- Вы мне кухню спалите, - пронзительно заверещала старушка.
Она явно потеряла терпение. На её интеллигентном лице и зафиксировалось выражение, которое даже тупица сумел бы прочесть. И наконец, сакраментальное предложение прозвучало:
- Хватит, вы меня слышите? – и тихо, злобно, с расчётом на совесть Толика. – Лучше бы я священника пригласила. За деньги, зато надёжно, а то припёрся тут…
Сашку накрыло. Его личное разочарование в экстрасенсорных способностях наложилось на чувство вины перед старушкой, а особенно, перед Толиком, которому он совсем недавно так шикарно хвастанул. И стыд этот словно подстегнул Малинина. Он вытянул обе руки вперёд, по направлению к барабашке, который нагло светился серым в шкафчике, на полке, откуда свалил хлеб.
- Ты! А ну, сидеть!
Обе Сашкины ладони охватил нестерпимый жар. Их зеленовато-голубая кайма утолщилась, вспыхнула, и словно выстрелила в барабашку. Как-то давно довелось Малинину посмотреть фильм про хамелеона, где в замедленной съёмке показывали, как тот языком ловит насекомых. Вот в таком же темпе из ладоней выплеснулась зелёная волна, накрыла барабашку и подтянула к рукам.
Сашка сжал ладони. Что-то упругое, холодное, округлое, размером с теннисный мяч, забилось, затрепетало в них. Но гнев Малинина оказался так громаден, что сил хватило сплющить поимку и растереть.
- Пах!
С лёгким хлопком сопротивление исчезло. На раскрытых ладонях остались клочки серости. Помахав руками, Сашка остудил их и развеял серость, как чернильную каплю в большом объёме воды. В груди осталось приятное чувство, словно он глоток прохладной воды в жаркий день выпил. Как от сквознячка, обдувшего вспотевший лоб. А гнев прошёл.
- Всё, нет больше барабашки, - улыбнулся Малинин бабусе. – Не надо никого вызывать.
Та смотрела на него и крестилась. Мелко, как делают верующие, когда увидят или услышат что-то неприятное или страшное. Да и Толик выглядел озадаченно. Об этом сигналили лобные морщины, горизонтальные и вертикальные.
- Мара Васильевна, нам пора, - попрощался он с бабкой, и за рукав уволок Сашку на лестничную клетку.
В своей квартире Толик сразу направился в большую комнату:
- Мне надо выпить.
Достав квадратную бутылку виски, бизнесмен плеснул в стакан граммов сто, во второй напенил пепси, и уставился на Сашку:
- Или вмажешь за компанию? Я думаю, тебе не повредит.
- Не люблю я виски, - попытался отбояриться от выпивки Сашка, но безуспешно
- Держи водку! Давай, за победу!
Пока Малинин морщился и закусывал водку конфетами, сам бизнесмен повторил дозу и лишь потом медленно пригубил газировку. Покачивая головой, что-то обдумывал и, наконец, принял решение, отчего вертикальные морщины на лбу разгладились. Но в глазах так и держалось вопросительное выражение, которое Сашке не понравилось:
- Что опять не так? Что ты на меня пялишься, как солдат на вошь?
- Слушай, Малинин, откуда ты эти выражения берёшь? То Ленин на буржуазию, то Путин на Трампа, то Петр первый на Мазепу…
- Читать больше надо, товарищ буржуй, - парировал Сашка. - Так чем я тебе не угодил, колись!
Толик криво усмехнулся и выдал речь. Длинную, нехарактерную для него нынешнего. В его интерпретации поведение Малинина в соседкиной кухне выглядело изощрённым издевательством. Оказывается, это экзорцист скинул хлеб со шкафичка, задел плафон, разбил патрон, забрызгал водой всю кухню – стены, пол и потолок – включил и выключил газ. А потом встал столбом, заорал во всю глотку: «стоять, суки!», хлопнул руками, аплодируя себе, аж с ладоней пыль посыпалась.
- Вот это свидетель, я понимаю, - изумился Сашка, - Всё время стоял рядом, и ни фига не увидел! Я же её барабашку по всей кухне гонял, пока смог поймать. И не хлопал я в ладоши, а раздавил. И не стоять, суки, а сидеть, тварь! Это я барабашку так обездвижил…