Они втроем провели два замечательных майских дня в Киеве. После чего отправились в гостиницу «Ялта», где еще десять дней не расставались.
Был дивный день, и они решили прогуляться по набережной. Там не спеша ходили отдыхающие, приподняв носы и понюхивая воздух, свежесть которого их заставила сюда приехать.
Увидев множество картин, развешанных вдоль всего парапета, Ана подошла к одной из них и взяла в руки.
— Руками не трогать! — раздался голос владельца произведения, который стоял поодаль в кругу своих коллег.
В это время подошли Тося с Аллой.
— Вы что-то хотели купить? — не унимался владелец.
— Нет, мы хотели руками потрогать, — сказал серьезно Тося.
Влюбленная тройка весело рассмеялась. Смех был таким искренним и заразительным, что кучка художников также разразилась смехом.
— Как ты думаешь, Тося, кто-нибудь из окружающих нас людей догадывается, что мы живем втроем? — спросила Ана, завязывая узел галстука у него на шее.
— Думаю, что не догадываются.
Вечером они сидели в ресторане. Ана надела платье из перьев какой-то редкой птицы. Фасон платья был также редким и оригинальным: впереди, то, что выше талии, выглядело двумя неширокими полосками, которые должны были закрывать грудь от посторонних взглядов. Во время танцев это не получалось.
Они сидели за столиком и счастливо смотрели друг на друга. Алла была справа от него, Ана — слева. Под столом руки обеих расстегивали ему ширинку.
В это время подошел молодой симпатичный парень.
— Извините, я сижу вон за тем столиком и давно наблюдаю за вами. Позвольте мне от чистого сердца подарить бутылку шампанского и коробку конфет в знак моего восхищения всеми вами.
Сказав это, он поставил на стол шампанское и конфеты и тут же исчез.
— Вот тебе ответ на твой вопрос, Ана, — открывая шампанское и широко улыбаясь, сказал Тося.
Они поехали обедать в «Караголь». Это был ресторан в два этажа, сделанный из сруба.
Официант привел их в один из банкетных залов, где они захотели уединиться. Зал выглядел симпатичным. Здесь были чучела кабана и какой-то птицы, а над камином висела оленья голова с ветвистыми рогами. Два стола были накрыты белой скатертью и сервированы.
…Тося наблюдал за Аной, которая, чувствуя его взгляд, ела маслины. Делала она это так, что им овладело страстное желание обладать ею. Этим он поделился со своими подругами, которые с радостью поддержали его. Они страстно принялись его ласкать. У Тоси кружилась голова и кровь била в виски.
Он легко поднял Ану с колен и, сдвинув сервировку соседнего стола на край, уложил ее…
…Тося уселся на свое место и закурил. Алла и Ана достали пудреницы и стали поправлять прически.
В дверь постучали. Вошел официант.
— Вы не станете возражать против присутствия рядом с вами нескольких девушек?
В зал вошли шесть молодых непривлекательных девушек и уселись за стол, на котором только что происходила сцена дикой любви. Расположившись, девушки начали изучать меню. Они были сконфужены атмосферой секса, которая успела проникнуть в каждый утолок этого небольшого зала. Девушки раскраснелись еще больше, когда Тосины девчонки принялись смеяться. Поерзав на стульях еще немного, они, смущенные, дружно встали и вышли. Чем дали возможность нашему трио продолжить свои игры.
Отдохнув в Ялте, Тося с обеими подружками приехал в Одессу. Алла сразу отправилась домой к мужу и ребенку. Прощаясь, она внимательно всматривалась в его глаза, словно могла найти в них ответ на волнующий ее вопрос. Но ответа не было. А он молчал. Тогда она сказала:
— Ты разве не хочешь, чтобы все стало на место?
— О чем ты? — притворился Тося.
— Теперь мы так и будем втроем? Я больше так не могу. Хватит. Теперь тебе надо выбрать. — И она заплакала.
Тося обнял ее и поцеловал, заверяя, что любит ее.
— А поговорим лучше завтра после того, как отдохнем.
Когда Тося отвез домой Ану, та не сказала ни слова, а только обняла его нежно, поцеловала, прижалась к груди и так стояла, не шевелясь. Он нежно отодвинул ее и, попрощавшись, ушел. Но по дороге домой все думал, как же нежна и желанна эта девчонка. Как она необычна и нетребовательна!
Дома встретили дети и Потап, и он на время забыл об Ане.
Вечером приехал Гриша Рябой. Когда Тося упомянул имя «Ана», тот рассказал о хитрости и коварстве этой женщины.
Когда Гриша приехал на похороны Фимы, он поставил машину на кладбищенской стоянке. По дороге у входа на кладбище он увидел Ану. Поздоровался и хотел пройти мимо, но она повисла у него на руке, объясняя тем, что вот-вот потеряет сознание, как это уже случилось пять минут назад.
Гриша пришел к могиле Фимы с Аной под руку, чем привел в неистовство вдову и в замешательство многих участников церемонии.
Также Гриша поведал Тосе, что Ана держала Фиму в кулаке, шантажируя какими-то его делами. Своим рассказом Гриша положил конец сомнениям друга, и Тося решил выбросить Ану из головы, ведь и Алла просила об этом.
С Аллой они направились в квартиру, которую он снимал только для встреч с ней.
Они слились в единую страсть. Не существовало желаний каждого. Было одно общее желание, которое исполнялось с неистовой силой. Они соскучились, потому что давно не были вдвоем.
Позже лежали на кровати, и она рассказывала, как сильно ревновала Тосю, когда видела, что Ана завлекает его гораздо больше.
А в это время муж Аллы, Сережа, сидел в своей машине, которую поставил у входа в подъезд. В одной из квартир этого дома лежала его жена в постели с Прикупом.
Сегодня утром он получил письмо, в котором довольно подробно описывались отношения между Тосей и Аллой. В письме был точный адрес этой квартиры с описанием планировки комнат и с указанием номера и цвета Тосиной машины, а также места, где он ее паркует. Вместо подписи в письме значилось: «Ваша коллега, которая не может наблюдать, как наставляются рога такому великолепному человеку».
Это письмо Сергей получил на кафедре физкультуры и спорта университета, где он работал.
Итак, вот уже три часа он сидел у входа в подъезд, нервничал, жевал спичку.
Тося посмотрел на часы и подпрыгнул на кровати:
— Я пятнадцать минут назад должен был забрать детей из садика! Так быстро бежит время. Думал, у меня есть еще часок.
Любовники наскоро начали одеваться.
— Накрасишься в машине, — открывая дверь, сказал Тося.
Они через ступеньку побежали к выходу.
Сережа глянул на часы. В этот момент парадная дверь распахнулась, и из нее вышел Тося, держа Аллу за руку. Вместо того, чтобы пройти мимо Сережиной машины, он резко повернул влево и повел свою подругу по узкой тропинке вдоль дома.
Чтобы последовать за ними, Сереже нужно было либо выйти из машины, либо объехать соседний дом. Микроогороды, обтянутые проволокой, не давали возможности проехать машине. Сережа решил объехать соседний дом.
Тося уселся в машину и запрокинул голову на подголовник. Силы на секунду покинули его. Дверь машины оставалась открытой.
— Нельзя так резко переключаться на реальную жизнь, на ее заботы и проблемы, — сказал он, удобно развалившись на сиденье и прикрыв глаза. — Даже шевелиться не хочется.
Алла сидела рядом. Она, достав косметичку, приготовилась накрасить припухшие губы, они выдавали мощь и страсть тех трех часов любви, где им уделялось не последнее место.
Тося открыл глаза и увидел бежевую «шестерку», которая медленно двигалась на них. Он глянул на номер.
— Шестьдесят три десять. Какой номер машины у твоего мужа?
Алла перевела взгляд с зеркальца на движущуюся машину.
— Это он! — Она вся вжалась в сиденье.
Прикуп завел машину. «Шестерка» угрожающе приближалась. Тося выжал сцепление и включил заднюю передачу. В случае тарана он рассчитывал смягчить удар. Но перед самым носом «шестерка» свернула и на малой скорости проехала мимо. Тосина машина была тонирована. Через стекла невозможно было рассмотреть человека. Но дверь продолжала оставаться открытой, и Алла смогла увидеть разъяренный взгляд своего мужа.