(Раненой луны бараний глаз).
'
Кардиналы Страсти — бешенств Аллилуйа,
Прожигатели ночных динамо-снов.
Мы — барышники смертельных поцелуев
И бродяги в царственный Любовь!
'
Мы — мошенники в своём Екклезиасте,
Мы в трактире мук
— Любви аукцион.
Мы — лабазники сверкающего Счастья
Открывать ликующий Притон!
'
На базаре дрожи — снов эквилибристы,
От заразы грёз —
Стихов презерватив.
Мы в Театре Бунтов — первые артисты,
Каждый с алой солнцой
Плещущей груди!
'
Но в вертепе звёздном мы плести монисто —
Дьявола и бога на одном кресте.
Мы — бродяги в Счастье, мы — имажинисты,
Спекулянты бешенств, дьяконы Страстей.
'
Апрель 1923.
Коллекция проклятий
1.
Первое — самое страшное — для
Отца моего, чтоб его душить:
В 99-м тела футляр
Он подарил для моей души.
'
В колыбели зелёных кометных лучей
Сердце моё золотило тьму.
Он сколотил клетку душе —
Первый «будь проклят» — ему.
2.
Вы,
Рублекопящие от зари до зари,
Вместо Любви — только дрожь с женой,
Жрущие звери, жизни цари,
Ты — миллионный — проклят мной.
'
Стихи для тебя — поллюции грамм,
Вулканы грудей — сладострастий слюна.
Вечный, Великий, Могучий Хам,
Тебе — мое жгучее На́!
3.
Вам, засвинившие очи Весны
За то, что нет котлет и калош,
Я — у жизни ворующий сны —
Третьих Проклятий синеющий нож.
4.
Вам, для которых Смерть — лакей
Гениальных людей — к чертям,
Вам, истерзавшие мысль в кулаке,
Четвертое Страшное — вам.
5.
Вам, жандармы морали густой
«То добро, ну а это — зло»,
Вам зеленеющий злобой стон: —
Несите хлам На слом.
6.
Моей Возлюбленной за боль и страсть
Изжевавшие жизнь мою,
За бездны, за муки, за дикую власть,
За сонный последний приют,
'
Моей Любимой за то, что люби́м,
За то, что мы в Мире вдвоём —
Шестое Проклятье, — и вместе с ним
«Да святится Имя Твоё».
'
Февраль 1923.
Женщина у меня в лапах
Солнечный шар рыжий —
В лузу заката
Тощей
Ночи
Киём.
Тучных громад грыжи
Вздулись над рощей,
Где мы вдвоём.
'
Наше знакомство скрежещет экспрессом
Дачным, который в пятницу.
Знайте —
Каждую женщину сжатую прессом,
В каждой слезинке распять несу.
'
Зазвеневши губами — распну Вас бесстонно
На кресте Революций Ваш ужас исплачу.
... Только Вам ведь сейчас выходить из вагона
И дворняжкой протиснуться
В мужнину дачу.
'
Ах, каким диссонансом это Ваше «не троньте»!
И какой ерундою «мне надо спешить»...
Только многие дни Ваш сиреневый зонтик
Мне разбойничьим присвистом
Сердце кружить.
'
И когда
Распахнувшись духами
Вы низко
Чётким шёпотом яростно мне запестрели —
Не услыша я понял, что Вы — коммунистка,
И что юность в подполье,
Что отец Ваш расстрелян.
'
Что супруг — офицер, контрразведчик и белый,
Но любовь в Ваше сердце — железную лапу.
Только так Вы сумели
Информацию нашему штабу.
'
Прошуршала — И стихла.
И взглядом месила
Словно липкое тесто — мой шалый покой.
Осторожно спросила:
— А Вы кто такой?.
'
— Разорвите
Все нити,
Все пута,
Все цепи!
Развернитесь душой словно парусом в бред!
И вгрызайтесь
В мой
Вой,
Рёв,
Стенанья
И лепет,
Потому что я — ваш поэт!
'
В алый хохот знамён
И в декрет Совнаркома
Я вплету вашу боль, как в причёску цветок.
Я лечу вас на площадь из маленьких комнат,
Ваш последний поэт и пророк!
'
Вас промок пульный дождь в этих громах орудий
Героинями в кожаных куртках густой.
Пусть я первый венчать ваши юные груди
Ярко-алой моей Звездой!
'
Июль 1923.
Лян-чи-хэ.
Убийство
Туман —
Кисель молочный в глотке улиц.
И в жести луж —
Фонариков опухшие глаза.
Завесы тьмы шурша сомкнулись,
Чтоб душу
Жёстким языком тоски лизать,
'