— Я не могла не заметить, милорд, — осторожно начала Спиноза, — что вы обращались к леди Рассило по имени. Я размышляла об этом. Мне показалось, что это необычно.
— Да неужели?
— Ваши отношения были… не только профессиональными?
— Не лезь не в своё дело.
Она улыбнулась. В столбах красного света начали появляться призрачные изображения примархов, святых и великих героев Адептус Астартес. Каждое вызывало новый радостный вопль, нестройную волну звука, заглушавшую даже постоянный рокот машин Терры.
— Я поняла кое-что, — задумчиво протянула Спиноза.
— И что же?
— То, что вы мне объясняли. О страхе. Я думаю, я уяснила себе теперь, что вы имели в виду.
— Хорошо.
— Но я буду честна. Мне не особо нравятся ваши методы. И я считаю, что ваш недостаток набожности ни к чему хорошему не приведёт.
— Ты говоришь прямо как один мой знакомый. — Кроул тяжело облокотился на перила балкона. — Что-нибудь ещё, Спиноза, или это все твои жалобы на сегодня?
— Я только хочу сказать, что слугам Императора не следует работать в одиночестве. Для обнаружения скверны нужно много глаз.
— Вот как, — поднял бровь Кроул.
— И что мы могли бы хорошо сработаться, — сказала она. — Это всё.
— Я как-то разрешил тебе говорить то, что ты думаешь, — кисло сказал инквизитор. — Так вот, я забираю это разрешение обратно.
— Как пожелаете, милорд.
— Но пожалуйста, во имя бесконечной любви к Нему на Троне, прекрати меня так называть.
— Я обещаю попытаться.
Кроул стоял, положив руки на каменные перила. В голове Спинозы крутились вопросы, которые она формулировала в те небольшие промежутки свободного времени, которые у неё были с момента прибытия в Тронный мир. Казалось, не очень правильно задавать их сейчас, когда целый мир погрузился в столь редкую атмосферу благодати, но она не знала, когда ещё появится другая такая возможность.
— Я спрашивала о вас, — сказала она, — когда могла. И все говорили мне одно и то же. — Она взглянула на инквизитора. — Они говорили, что вы не всегда были один.
Кроул продолжал смотреть прямо перед собой на мерцающие в небе огоньки.
— Нет, не всегда, но это было очень давно, — ответил он. Вероятно, дело было в ранах, но инквизитор выглядел хуже, чем когда-либо. — Иногда, чтобы справиться с потерями, нужно много времени. Мы же люди, Спиноза. По крайней мере, некоторые из нас.
Дознаватель не знала, что на это ответить. Такие слова из уст Эразма Кроула когда-то могли бы показаться ей странными, но почему-то больше такими не казались.
— Что случилось? — спросила она.
— Твой наставник случился. Мясник Форфоды. — Лицо Кроула превратилось в застывшую маску застаревшей печали. — Он не стал разбираться и задавать вопросы, впрочем, как и всегда. Её подвело несчастное стечение обстоятельств, но Тура это не волновало. Она была невинна. Да и как могло быть иначе, когда мы с ней… — Инквизитор замолчал, качая головой. — Когда её тело сгорело, он сразу же двинулся к следующему костру. И ещё, и ещё, прокладывая свой кровавый путь по Галактике. Возможно, кто-то другой жаждал бы немедленно отомстить, но я слишком медлителен. Кроме того, у меня всегда были какие-то обязательства, поэтому рана в душе начала гноиться.
— Тур погиб на Каралсисе, — сказала Спиноза, отводя глаза.
— Да, мне сообщили, — произнёс Кроул. Он глубоко и сипло вздохнул. — И скоро я к нему присоединюсь. Ты уже, наверное, знаешь, что я не доживу до конца тысячелетия. — Инквизитор разглядывал свои перчатки. — Поэтому, когда твоего инквизитора не стало, я задумался о своей жизни и своём одиночестве, увидел, что трон в Корвейне пуст, и заново пережил потерю единственного человека, ради которого мне хотелось продолжать жить. Тогда я придумал отомстить ему таким образом, который он никогда бы не понял. Я решил взять лучшего человека из его свиты, самого гордого и набожного, и изменить его. Он растил мясников, а я бы переделал его в то, что нравится мне. Он лишил меня моего наследия, поэтому я хотел забрать его.
Спиноза подняла взгляд на гигантский гололит. Последнее полупрозрачное изображение примарха Сангвиния начало угасать, растворяться в мириадах огней города-мира.
— То есть я была лишь инструментом для утоления вашей жажды мести, — мягко уточнила она.
— Поначалу — да.
— А сейчас?
Она не стала смотреть, поменялось ли выражение лица Кроула.
— Сейчас я думаю, что жестокость можно проявить не только в отношении тела, — сказал он. — И что бывает вражда, о которой стоит забыть, иначе она никогда не закончится. Что ты теперь знаешь о глупости, которую сделал один старик, и что ты можешь не задерживаться здесь, если желаешь уйти и идти своей дорогой. Ты станешь достойным инквизитором, какой бы путь ни выбрала.