И все же он попытался отвертеться.
— Поздно уже, Анхель. Может, она уже выключила телефон.
— А может, и нет. — Инспектор сверился с браслетом, покуда его спиннер набирал не внесенный в телефонную книгу номер. — Да, уже слишком поздно для светских визитов. Но еще не слишком поздно узнать, что твой муж найден мертвым и ограбленным на глухой улице в гнилой части города.
Он слегка отвернулся от напарника, когда произошло соединение. Из спиннера раздался сонный женский голос. Экран же остался пустым: она выключила видеокамеру.
— Да? Кто это? Джордж?
Дождь уже почти прекратился. К завтрашнему дню порожденные редеющими тучами бесформенные лужи начисто испарятся под лучами безжалостного солнца пустыни. Все будет выглядеть так, словно этого ливня вообще не было.
— Миз[4] Андерсон? — отозвался Карденас.
На другом конце линии возникла пауза.
— Кто это? По этому номеру нет никакого Андерсона.
Хаяки скорчил гримасу. Выражение лица Карденаса не изменилось.
— Говорит инспектор Анхель Карденас из Севамериканской Федеральной Полиции. В настоящее время я нахожусь в торгово-промышленном округе Кецаль, где в данную минуту готовят к отправке в муниципальный морг Ногалеса тело мужчины, идентифицированного как Джордж Андерсон, из Вест-Миньеро-Плейс четыреста восемьдесят два-двести тридцать шесть. Это идентификация по подкожнику, который дает вместе с адресом данный номер. Если это не миз Андерсон, то не будете ли вы любезны сказать, с кем я говорю?
Снова пауза, а затем осторожный ответ.
— А откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете?
Теперь уж и выражение лица Карденаса изменилось.
— А кем я еще могу быть? И если уж на то пошло, откуда я знаю, что вы миз Андерсон?
— Нет никакой миз Андерсон. — Голос оборвался. — Как… как он умер?
Карденас прикрыл голком ладонью и шепнул напарнику:
— Паникует.
Хаяки лишь кивнул. Он-то не заметил в голосе женщины ничего намекающего на ее чувства, и уж определенно никакой паники. Но это ж был Карденас. Компетентному интуиту какая-нибудь выпавшая гласная, искаженная согласная говорили очень и очень о многом. А Анхель Карденас был не просто компетентным: он был фазом, самым лучшим. Муй дюробль.
— Этого мы не знаем. Пожиратели тины и скавы мало что оставили. Когда вы в последний раз его видели?
— Сегодня… сегодня утром, когда он ушел на работу. Вы уверены, что вы федерал?
— До крайности федерал, — заверил ее Карденас. — Так значит, вы не миз Андерсон. Но вы знаете Джорджа Андерсона, проживавшего по этому номеру и адресу? — И снова шепнул в сторону внимательно слушающему сержанту. — Плачет.
Хаяки опять-таки ничего такого в исходящем из спиннера голосе не услышал. На сей раз он так и сказал. Карденас резко покачал головой.
— Внутри. Она плачет внутри. — А в голком сказал: — Пожалуйста, мэм. Это обычная необходимая процедура. Вы знали покойного?
— Д-да. Я его знаю… знала. Вы совершенно не представляете, что с ним случилось?
— Нет, мэм. Вы знали также и Уэйна Бруммеля? И хорошо, если вы назовете свое имя, так чтоб я мог перестать называть вас «мэм».
— Я не знаю никого по фамилии Бруммель. Мне… я хочу увидеть его. Джорджа. Мистера Андерсона.
— Тру… Его забирают в полицейский морг, отделение в Ногалесе.
— Хорошо… я понимаю. Но сейчас я не могу приехать. Просто не могу. Здесь моя дочь, и я… сперва должна позаботиться о некоторых вещах. Скажем… в одиннадцать часов завтра утром подойдет?
Шепот Хаяки гарантировал, что через спиннер его не услышат.
— А он никуда не собирается.
Карденас бросил неодобрительный взгляд в сторону помощника.
— В одиннадцать часов вполне годится, миз Андерсон. Уверен, нам всем не помешает немного поспать. Вы когда-нибудь бывали в участке?
— Н-нет, но у меня персональный транспорт. Уверена, моя машина сможет его найти. — Теперь она запиналась. — Это просто ужасно и я… я не знаю, что буду делать. Что мне следует делать.
— Тогда я увижусь там с вами в одиннадцать, миз?.. — Карденас опустил спиннер и поднял взгляд. — Отключилась.
Хаяки пожал плечами. Его тело под неработающим дождевиком слегка дрожало от ночной прохлады.
— Не удивительно. Ты же только что сообщил ей об убийстве мужа, или дружка, или любимого жиголо. Ей нужно привыкнуть к этому, порыдать всерьез.
— Хох, — кивнул Карденас. — Это было бы нормальным поступком. Вот только дело это выглядит все менее и менее нормальным. — Блестящие над усами несообразно голубые глаза, принадлежавшие некогда прекрасной девятнадцатилетней француженке, пристально посмотрели на сержанта. — Почему она не подтверждает свою фамилию? Она ведь должна знать, что мы можем за пару минут вытащить ее из Архивов.
Хаяки поразмыслил.
— Хочешь отправиться проверять теперь же?
Инспектор поколебался.
— Нет, не сейчас. Поздно уже. Поверим ей на слово и истолкуем любые сомнения в ее пользу.
— Какие сомнения? — Хаяки козил собственный спиннер.
— Черт, да не знаю я. Считай, что какие угодно. — И Карденас, повернувшись, направился к поджидавшей патрульной машине.
Хаяки нашел, что искал, прежде чем дверцы официальной машины бесшумно разъехались в стороны, пропуская двух полицейских.
— Забавная штука. Согласно городским архивам есть некая Сурци Андерсон, проживающая по тому же адресу, что и наш Джордж Андерсон. Но она нам сказала, что никакой миз Андерсон нет. Не странно ли? Есть также некая Катла Андерсон, двенадцати лет, которая числится как проживающая в доме. Несомненно, не дочь Джорджа и Сурци. — Он сунул спиннер обратно в карман. — Что оставляет нас с вопросом, где же найти Уэйна Бруммеля.
— Явно на пути в морг, в безмолвном симбиотическом общении с Джорджем Андерсоном. Чистяком, у которого нет ни жены по имени Сурци, ни дочери по имени Катла. — Бормоча про себя, Карденас расположился на сиденье напротив Хаяки. Дверца за ним автоматически задвинулась. Двигатель загудел на полном заряде.
— Хочешь последовать за телом?
Карденас покачал головой. Он и так знал, куда отправят тело. И не очень-то любил посещать данное место, особенно глухой прохладной ночью. Он и так провел там слишком много ночей.
— Медэкспертам нужно время для завершения работы. Думаю, они вряд ли найдут еще что-то значительное. А я устал и сбит с толку. Давай-ка съездим в «Студеное».
Хаяки свернул на нужную улицу. Какой-то реклам попытался прицепиться к окну, остерегаясь, однако, загораживать обзор водителю. Текущий по стеклу статический разряд отогнал его, и реклам с визгом улетел прочь. Этот разряд, как и реклам, формально считался незаконным. Но работа полиции была достаточно тяжелой и без необходимости страдать от бесконечного парада летающих неоновых восхвалений закусочных, вит-шоу, технозабегаловок, соче-услуг, спортивных событий и разнообразных приборов — столь же ненужных, сколь и замечательных.
Сержант медленно вел машину, вливаясь в поток уличного движения. Хотя огромная масса народа, ездящего на работу и обратно, пользовалась индукционной трубой с контролируемым климатом, на Полосе всегда присутствовало и независимое уличное движение. При сорока миллионах жителей плюс-минус десять миллионов незарегистрированных лиц, размазанных словно слой масла от Тихого океана до Мексиканского залива, иначе и быть не могло. Но сейчас, с приближением полуночи, проехать было сравнительно легко. Вечерняя смена макиладоры все еще упорно трудилась, работая на широко разбросанных производственных и сборочных заводах и сопутствующих производственных мощностях, а основная масса трудящихся в ночную смену тронется на работу еще только через час.
Полицейский автомобиль без номерных знаков скользил себе напрямик сквозь почти бесшумный поток машин. Правда, один нонконформистский «ладавенц» ухитрялся-таки реветь так, словно у него стоял не топливный элемент и аккумуляторы, а двигатель внутреннего сгорания, и издавал первобытный рык всякий раз, как прибавлял скорость, переходя с полосы на полосу. Хотя формально этот рев нарушал закон, запрещавший шумовое загрязнение окружающей среды, трое ехавших в машине ребят не злоупотребляли всерьез данной возможностью, и Карденас с Хаяки проигнорировали их.
4
Миз — словечко придуманное американскими феминистками, комбинирующее слова мисс имиссис (обращение соответственно к незамужней и замужней женщине), которые им очень не нравились так как отдавали, на их взгляд, страшным «неравноправием», поскольку мужчин-то называют мистерами вне зависимости от их брачного статуса.