- Устала? – понимающе улыбнулся мужчина, который никогда не сможет стать моим. – Красота требует жертв. Устроим романтический ужин дома?
У меня сил хватило только на то, чтобы кивнуть.
В лифте мне в кои-то веки не стало плохо: по сравнению с дерьмом, в которое я по собственной глупости вляпался, это была ничего не значащая мелочь. Вацлав действительно загорелся идеей романтического ужина, даже свечи откуда-то выкопал. Наш ужин прошел почти в полной тишине. Я был занят саморефлексией вкупе с самобичеванием, Вацлав, видя, что я не в лучшем расположении духа, с расспросами тактично не лез, но под конец трапезы сказал:
- Ну что мы как на похоронах, в самом-то деле! Расскажи что-нибудь? Как на работе?
- Ай, - отмахнулся я, отпивая из бокала и отмечая про себя, что вино коварное: я и выпил-то всего ничего, а по телу уже разлилась приятная слабость, а сам Вацлав становился все привлекательнее и привлекательнее в моих глазах. – Ничего хорошего.
- Что-то случилось? – Ну ты погляди: участливый тон, внимательный взгляд… зараза. Таю от его взгляда, как мороженка, а он пользуется!
- Кроме того, что меня на работе теперь ненавидят из-за тебя – ничего.
- Из-за меня? – опешил Вацлав. – А я-то тут при чем?
- Потому что ты весь из себя идеально-сексуальный самец, а я тебя не достойна, - вздохнул я. Почему-то захотелось спеть что-то грустное: кажется, вино подействовало на меня больше, чем я думал.
- А ты тоже так думаешь? - неожиданно спросил Вацлав.
- Что я думаю?
- Кому-то нельзя пить, да? – по-доброму усмехнулся он и пояснил: - Ты тоже думаешь, что я сексуальный?
- Да, - кивнул я. – Думаю…
- Что-то этого не заметно…
- А я должна броситься к тебе на грудь со словами: «Я вся твоя, мой сексуальный рыцарь!»?
- Было бы здорово, - хмыкнул Вацлав. – Но я не об этом. Я правда стараюсь сделать все, чтобы заинтересовать тебя, открыто говорю о чувствах, которые ты во мне вызываешь. Но ты только эту неделю ведешь себя со мной открыто, и я начал чувствовать, что, возможно, тоже нравлюсь тебе. Почему тебе потребовалось столько времени?
- Потому что ты бандит.
- Прости?
- Ну да, ты со мной сама учтивость, парень без минусов. Но я ни на секунду не забыла, для чего я здесь. Программа защиты. Только от кого ты меня защищаешь? От самого себя? И мой брат…
- Не стоило начинать этот разговор… - вздохнул Вацлав. – Но раз уж ты заговорила об этом… Я не желаю твоему брату зла, Мира. Я не собираюсь его убивать, калечить. Я просто хочу с ним поговорить – да, возможно, жестко. Я просто хочу, чтобы он понял, что иногда наши глаза обманывают нас. Да, со своей точки зрения он поступил правильно. Но он ведь не знал, что тот человек, которого избивали, – мразь, которая искалечила жизни двух своих детей. Он их в карты проиграл, понимаешь? Шестнадцатилетних подростков родной отец хотел подложить под мужиков, которым проигрался в карты! Этот мир прогнил, Мира. Давно стерлись рамки между бандитом и святым. Бандит – не всегда преступник, а святой не всегда безгрешен. Я не хочу твоему брату зла. Я просто хочу объяснить ему, что не всегда стоит доверять своим глазам.
- Не всегда стоит доверять своим глазам, - задумчиво повторил я и понял: это все. Предел.
- Что ты дела... – договорить Вацлав не успел, я подошел к нему и наклонившись, прикоснулся к его губам. Будто ток по венам. Теплые губы, неожиданно мягкие, его рука, обвившая мою талию… талию Миры.
- На диване будет удобнее, - быстро сориентировался Вацлав, с неохотой отрываясь от моих губ. Он, кажется, до сих пор не мог поверить, что я, наконец, ответил ему взаимностью, однако при этом улыбка его была настолько самодовольной, что мне чисто из вредности хотелось вытереть губы, спиздануть что-то типа: «Слабовато, бывало и получше» - и уйти.
- Ложись, - мягко толкнул я Вацлава.
- А ты инициативная девочка? Хочешь быть сверху?
- Хочу, чтобы ты меня запомнил, - честно сказал я, начиная стягивать с мужчины своей мечты штаны.
Минет как прощальный подарок. Наверное, слишком по-блядски, зато запомнится. Лучший подарок - тот, который сделан своими руками. И губами.
- Ч-черт, - прошипел Вацлав, когда я втянул его член к себе в рот сразу на половину длины, плотно обхватывая губами. Да, мальчик, я знаю в этом толк, никто ещё не жаловался. Вот так: языком по головке, задевая уздечку, пальцами поласкать яички, аккуратно перекатить их, немного сжать - и отпустить. Действовать напористо, уверенно - не время для нежности.
Надеяться, что парик не слетит, когда он кладет ладонь на твою голову. Наслаждаться его сдавленными стонами - а в постели он совсем не такой, как в жизни, чувствительный такой.
- Ми-и-ира, - протянул Вацлав, пытаясь отстранить меня. – Я сейчас… сейча-а-ас…
«Сейчас» произошло быстрее, чем я успел отстраниться, хотя я и не собирался этого делать.
- Прости, - отдышавшись, прохрипел Вацлав, наклоняясь и целуя меня в губы, рукой пытаясь достать застежку на кофточке.
- Нет, - я отстранился. – Мне надо... надо…
- В душ?
- Да, - облегченно улыбнулся я. – В душ.
Естественно, ни в какой душ я не пошел. Ринулся в комнату, наспех засунул вещи в сумку. Не стоило мне начинать этот маскарад. Я с самого начала знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Вытащил из телефона симку, сломал ее и выкинул в форточку. Вацлав найдет меня и без нее, если захочет. А я думаю, он захочет. Но не найдет. Потому что Миры не существует.