Ну а подставить Бориса Мишарину было проще всего. На правах лечащего врача он спокойно мог навещать его дома. Подбросить ключи, таким образом, ему не составило труда. И рубашку украсть тоже. А о привычках Бориса Мишарин знал как никто другой. Да и вообще очень удобно все свалить на сумасшедшего. А особенно на такого, который и сумасшедшим-то стал по вине Сотникова. Мотив налицо. Скорее всего, так с самого начала и было задумано Мишариным. Все сходится.
Нет, не все. Ведь это Сотников считал, что на него покушался бывший пациент.
Но, может, и покушения были подстроены? Мишарин, готовясь к убийству, совершил несколько ложных покушений, а потом каким-то образом внушил Сотникову мысль, что это кто-то из его бывших пациентов?
Я решил встретиться с Мишариным, тем более был еще один вопрос, который мне очень хотелось ему задать. Это касалось Стаса.
В понедельник в двенадцать, чтобы опять не попасть в обход, я приехал в психиатрическую больницу. К встрече с Мишариным долго и тщательно готовился, продумал, как поведу разговор, чтобы заставить его себя выдать. Но все мои старания пропали впустую. С первого мгновения стало понятно: Евгений Павлович Мишарин не виновен. Не мог он совершить нападение на Алевтину, не мог убить Сотникова. Физически не мог.
Я встретил его в больничном парке. Он шел, опираясь на трость, буквально наваливаясь на нее всем телом. Левая нога не сгибалась в колене, волочилась сзади, отставая на полшага. Передвигался он с явным трудом. В прошлый раз я этого не увидел, потому что Мишарин принимал меня в кабинете – сидел за столом. Я был так поражен, что неприлично уставился на его больную ногу.
– Артрит, – смутившись, объяснил он. – Давняя история.
У меня появилось желание: развернуться и уйти. Но это, конечно, было невозможно.
– Вы хотели со мной о чем-то поговорить? – со скрытой враждебностью в голосе спросил он.
– Да, есть пара вопросов, – промямлил я, все еще до конца не отошедший от потрясения.
– В таком случае давайте присядем. – Он кивнул на скамейку под развесистым кленом. – Стоять мне, знаете, трудновато.
Мы сели. Я никак не мог выдавить из себя ни одного вопроса. От напряжения разболелась голова.
– У вас сильно расширены зрачки, – окинув меня профессиональным взглядом, сказал Мишарин. – Напрасно вы бродите. Вам бы лечь в постель на недельку. Алевтина рассказала мне, что у вас сотрясение мозга.
Ах, ну да, Алевтина рассказала. Она от папы ничего не скрывает.
– Да и нервы у вас расшатаны. – Он неодобрительно покачал головой. – Я бы мог вас осмотреть…
Я в ужасе отказался, судорожно дернувшись всем телом.
– Вот-вот, – прокомментировал он мою реакцию. – Как вы вообще себя чувствуете? Мертвый брат вас больше не беспокоит? – И, наверное, увидев в моих глазах настоящую панику, пояснил: – В прошлый раз вы рассказали, что видите фотографию брата, погибшего несколько лет назад, на которой он состарился ровно на столько же лет, сколько прошло с момента его смерти.
Я выразился не так, совсем не так, но суть он ухватил. И зачем я вылез тогда с этой фотографией? Дернул меня черт рассказывать! Да еще кому? Психиатру. Конечно, он принял меня за своего клиента.
– В-видите ли, – начал я, стараясь говорить спокойно и веско, но язык почему-то слушался плохо, к тому же я начал ни с того ни с сего слегка заикаться, – фотография действительно существует.
– Вот как? – не насмешливо – если бы! – а с профессиональной психиатрической доброжелательностью спросил Мишарин. – И давно она у вас появилась?
– Неделю назад. Чуть больше. Это произошло в прошлое воскресенье.
– Понятно.
– Я вам даже могу ее показать! – вспылил я, сердясь, что он принимает меня за сумасшедшего.
– Ваш знакомый Борис Стотланд, которого вы совершенно напрасно засадили в каталажку, тоже показывал мне разные вещи, в том числе и эту фотографию. Приводил, так сказать, доказательства, что его путешествия в будущее – не проявления болезни, а реальный факт. Вот и вы пошли по той же дорожке.
Я разозлился всерьез – Мишарин надавил на мое больное место.
– А почему, – с вызовом глядя прямо ему в глаза, проговорил я, – вы так хорошо помните всех пациентов вашего тестя Сотникова?
– Не всех. Только вас двоих. – Мишарин вздохнул и постучал тростью по земле. – Ваши случаи были схожи. И вы, и Борис во время очередного сеанса терапии подверглись приступу сильнейшей панической атаки. Мой тесть не смог справиться самостоятельно, вызвал меня. Но вы оказались крепче. В вашем случае все обошлось без последствий. И только теперь…