Все обошлось благополучно. Просто я сел на чужого коня. Дело обыкновенное. Сам виноват. Папа уехал на армейские действия, мама удалилась от меня на светские рауты, без которых, по ее словам, твоему папа чина не сносить.
Чухонский немец и гасконский француз с гимнастическими упражнениями холопа Уняня совершенствовали мое физическое развитие. Только постоянное покровительство Марии несло мою детскую душу в суть одухотворения и достойного понимания всего нам присущего бытия во всех противоречиях мирского существования.
Конечно, мы все не могли отойти от церковного богопослушания и читали наизусть многие страницы Святого Писания, что помогает во всех православных деяниях всем, кто верует в Отца и Сына и Святого Духа. Только запал в сознание образ серого ноября и дождь по ступеням меж мраморных колонн, и опрокинутые руки, прижимающие ситец промокшего сарафана на стройных бедрах моей кормилицы.
Навек помню капли с карниза ее открытых глаз на рукав моего нового френча, специально пошитого для отправки в полк.
Под крышей нашего благолепного имения жизнь происходила тихо и справно под стать речушки Падва, слагающей свои стременные потоки с рекой Шишка, уходящей в просторы империи. Больше я никогда не видел свою кормилицу Марию. Мы расстались, когда мне было четырнадцать. Будущего офицера ожидали лавры Изюмского полка, а родословная Штейнцев вела к открытому листу славы отпочковавшегося от геройской ветви могучего древа российского дворянства.
С папа мы виделись не часто, но некоторые рассказы по поводу боевых действий, в которых ему приходилось участвовать, мне запомнились абсолютно. В разговорах с друзьями он часто произносил фразу: «Ты что не помнишь, как под легко мы сделали маневр и…»
Однажды, дернув его за рукав, я спросил, набравшись смелости:
– Нельзя ли объяснить, почему отталкиваясь от слова легко, Вы рассказываете о сражениях тяжелых и непредсказуемых?
– Александр, – отвесил он мне, как подзатыльник, свистящим басом, поскольку осколочное ранение в копчик приводило в некоторых случаях его нервы в непристойность, – если Вы, находясь в отроческом возрасте, задаете вопросы, заслуживающие наказания, я Вам объясню, что слово «легко» не имеет ничего общего с названием «Лекко».
Из летописи заграничных походов генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, князя Румынского, графа Итальянского, генерал-фельдмаршала, кавалера всех военных российских орденов своего времени:
«Утром 15 апреля Багратион внезапной атакой сбил передовые пикеты противника и подошел со своими силами вплотную к крепостной стене города Лекко. Здесь ему противостоял французский гарнизон из шести батальонов инфантерии и двух эскадронов кавалерии под началом генерала Суайе. Разрушенный мост через реку перед крепостной стеной прикрывала батарея из 6 пушек».
О позорном провале тактики действия русской армии под командованием общепринятых кумиров можно поговорить только в смысле об их полной не компетенции. Багратион захлебнулся собственной кровью, когда картечь нашпиговывала своим металлом каждого, кто приближался на пушечный выстрел. Артиллеристы знали свое дело и палили по пристреленному плацдарму со смаком шипящей в масле яичницы. Гренадеры шли напролом, бросая свои тела в ненасытную руку под романтическим названием Адда. Избиение наших войск продолжалось бы бесконечно, если бы бравирующий своей отвагой командир не получил в ногу шальную пулю.
– Лучше бы она ему между ног попала, – сжимал кулаки папа, скрипя зубами, – но этот покоритель Польши не мог успокоиться и, отправлял на убой все подходящие резервы. У этого гаденыша не было понятия о том, как надо воевать. Это дикарь в эполетах, – кричал папа, производя своей единственной рукой блистательный фейерверк слияния огня и сабли.
Потом, в полной мере можно понять, что храбростью Петр Иванович был накачен до самого конца своих возможностей, взошедших выше горизонта империи, которые выкладывались бруствером костей российского войска на всех возможных пределах.
Остальные военные дела, в которых участвовал Багратион, заканчивались ужасающей потерей с собственной стороны.
Венечка рвал на себе тельняшку, плевал на палец и тыкал его в корявый зуб, чтобы отмазаться от той шары, которая накрыла полным шмоном все деловые точки, но вступившая маза разрешила бздеть по хилому и не комкать фуфел по-черному.
Буфет авторитетно высказался:
– Прошу заткнуть базар и прикинуть хрен к носу.
Тогда вступил в дело Апшеронский полк во главе с генерал-майором от инфантерии Милорадовичем.