Я немного уклонился от того, что хотел тебе сказать, просто я пишу тебе на ходу, и случайный взрыв чей-то семейной драмы оторвал мне половину ступни. Я присел на углу к сапожнику, и он через пять минут восстановит все, как было.
Так вот, продолжу, хотя у сапожника, как обычно, не хватает элементарной вытяжки из подсолнечного масла, необходимой для завершения работы, поэтому мизинец сгибается легче, чем большой палец, а ступня вообще хрустит доэволюционными суставами. Прибежали виновники взрыва. Клянутся в своей непреднамеренности и льют слезы, уверяя, что их количество (в смысле слез) заменит качество недостающей вытяжки. Сапожник, в свою очередь, согласился с ними вполне и выписал «сартирфикат» надежности и качества с гарантией до ближайшего непредумышленного действия.
Я понял, что эти люди, будучи образованными, кое-что слышали из записей виниловой эпохи, поэтому до сих пор живы и здоровы, чего тебе желаю, драгоценный мой Венечка.
Клянусь тебе в преданности.
Вечный поручик Штейнц.
P.s.
Впрочем, русский поместный дворянин, также, как и князь Потемкин, состоявший в чине генерал-поручика, сосланный покорять Кавказские рубежи при Государе Павле Петровиче за пренебрежение к прусской форме одежды и возвращенный при полном обмундировании на Бородинское поле при Государе Александре. Красивый был царь, во всех отношениях хорош – и разумен, и милостив. А мог бы учинить расправу над всеми, дай только волю разгуляться победоносному войску разнести Париж. После него, пожалуй, всем Государям служить достойно было, кроме последнего. Не зря Александр Третий в наследнике своем сомневался. Сбылись сомнения сверх всех опасений, никто такого исхода в страшном сне не видывал. Мы тогда в Якутии фор-пост держали. Много лазутчиков полегло на тех берегах. Мы присягу давали Царю и Отечеству. Никто не имеет права без приказа моего непосредственного начальника снимать караул. Даже если Сам Господь придет, а я не знаю его в лицо, и велит подчиниться, мы не в праве этого сделать. Таков был и остается устав караульно-сторожевой и корабельной службы, как на воде, так и посуху.
Начальника нет, за нами золото России, самозванцев в разных мундирах с эполетами и аксельбантами полно, уговоров еще больше. У них армия, а у нас взвод. Только здесь тайга, и каждый из моих стрелков белку в глаз лепит. Они броневички напустили, так те застряли на наших пеньках. Мы им и выползти помогли по общей договоренности. Солдат в солдата никогда без надобности стрелять не станет. Короче говоря, у нас устав и дисциплина, у них там совет какой-то солдатский. Ушли они с миром, не пролив ни капли кровушки православной. Видимо стратегические задачи там другие предполагались, и полегли они не за Русь Святую, а в честь амбиций власть просравших.
Мой взвод, согласно предписанию, доставил груз по назначению. За время пути до Санкт-Петербурга на подводах не произошло ни единой стычки с какими-либо противодействующими войсковыми подразделениями. Следуя предписанному маршруту, мы наблюдали многочисленные случаи мародерства и бесчинства вооруженных людей в отношении гражданского населения. В контактный бой не входили. Регулярные войска не встречались.
Не стану описывать пока наш долгий путь, только явление нашего взвода на улицах города было воспринято питерцами с необычайным восторгом. Секретное подразделение в тридцать штыков личного состава, два унтера и офицер буквально были осыпаны цветами. Два, три раза из переулков выскакивали какие-то вооруженные люди без погон и с красными повязками на левом предплечии. Мы спокойно проходили мимо, потому что нам нельзя вступать в бой, пока нет нападения с внешней стороны, а эти непонятные люди с повязками не агрессировали, а прижимались спинами к стенам домов, укладывали к ногам свое оружие.
Отмечу сразу, что ни один, уважающий себя уголовник не попрет на власть с оружием в руках. Почему? После расскажу.