Они гуляли так еще часа полтора, прежде чем окончательно устали и пристроились на скамейке в ближайшем дворе, неподалеку от дома. Дети уже высыпали на улицу, и девочка жадно наблюдала за их игрой. Все вокруг звенело от криков, блестело от солнца, и казалось таким приветливым и веселым, но что-то мешало радоваться вместе со всеми. Тень страшного горя висела над головами всех троих.
Они, секунду назад выглядевшие вполне довольными и спокойными, одновременно застыли и замолчали. Мать, сидевшая на скамейке напротив, выпрямилась и вздернула подбородок. Ее лицо резко заострилось, стало злым и некрасивым. Она деловито поправила запутанные, сальные волосы, затем достала из кармана зеркальце, стирая осыпавшуюся тушь. Девочка опустила взгляд, тупо уставившись на булавку, которой мать, выбегая из дома, закрепила разодранное на груди платье. Мать, поймав ее взгляд, застегнула куртку и набросилась на старшую. - Я так и хожу все время нараспашку? Ты не могла мне сказать? Вечно блин молчишь как стена. - И сестра молчала, опустив взгляд, как всегда делала, если мать начинала ругаться. Спустя несколько минут, они втроем одновременно встали и направились к дому. Их настроение резко изменилось. Мать теперь шла уверенно, даже немного воинственно, не оборачиваясь на дочерей. Сестра понурила голову, а девочка шла, как и прежде - разглядывая все вокруг и все так же жадно поглядывая на играющую толпу. Они выглядели так беззаботно, как ей никогда в своей жизни уже не выглядеть.
И вот знакомая кирпичная пятиэтажка впереди - дойти осталось меньше сотни метров. Встретилась на пути соседка, с которой мать предпочла не здороваться. Они поднялись на пятый этаж и осторожно двинулись к двери своей комнаты, друг за дружкой, на цыпочках. Дверь была чуть приоткрыта, и они вошли внутрь, застыв на пороге. Из глубины комнаты раздался раскатистый, пьяный храп. Все трое облегченно вздохнули.
Все так же тихо они разделись и, пройдя мимо крошечного зала, на диване которого развалился отец, спрятались в соседней комнатенке, отгороженной ситцевой занавеской. Девочка нырнула в свою кровать, тщетно пытаясь вновь погрузиться в сон. Мать с сестрой, устроившись рядом, вели тихую напряженную беседу.
Пару раз храп прерывался, и отец привставал на мгновение, но вскоре вновь падал на диван и проваливался в беспамятство. Пройдет еще несколько часов и ближе к вечеру он проснется, обведет их троих мутным взглядом, умоется и поужинает. Затем он подзовет к себе сестру, и они будут вместе смотреть телевизор, а девочка устроится у отца на плечах, дергая его за волосы. Перед сном он будет спрашивать мать, где она порвала платье, и, не дожидаясь ответа, поцелует ее и мгновенно уснет, едва коснувшись головой подушки.
Она разглядывала изображения гномиков на обоях и представляла то, как утром папа тихо уйдет на работу, клюнув их в макушки по очереди. Затем из прихожей донесется смешок мамы и их нежное прощание. Вернувшись поздно вечером отец, нагруженный пакетами с едой, ласково улыбнется и скажет: «Вот я и дома, мои девочки».