— Сейчас до центра доедем. Ты же хотело поприличней? — ответил я, пролетая мимо Белорусского и тормозя перед Большой Грузинской. Свернул направо. Встал на стоянке такси.
— Вот здесь всего должно быть до хрена, — и заглушил машину.
Первым из «до хрена» нам попался ресторан «Якорь». Увы, туда не пустили, в гостинице «Шератон» мы с Пендриком не прошли фейс-контроль.
Пошли в «Люче». У Новикова оказалось демократичней. Правда, нас посадили за самый дальний столик, чтобы меня было не очень видно.
Вспоминая Японию, я заказал осьминога. Мне предложили его в салате с картошкой и фасолью. Я попросил две порции, а картошку не класть совсем. Официант предложил суши. Я сказал, хорошо, но только без риса. Официант сказал, что без риса не будет суши. Я сказал, что мне плевать на суши, и что я хочу большого, вкусного, нерезинового осьминога. Официант кивнул и сказал, что будет дорого. Я посмотрел на куклу. Кукла посмотрела на официанта и спросила, хватит ли пятерки. Официант ответил, что останется на кофе. Кукла заказала кофе себе. А мы вспомнили о Пендрике. Я попросил жареных кузнечиков. Официант презрительно ответил, что это тайская еда и посоветовал сменить ресторан. Я попросил его не быть расистом и обещал за кузнечиков трешку. Официант задумался и согласился. Я запоздало спросил у Пендрика, будет ли он жареных.
Пендрик жестами показал, что если его проводят на кухню, он найдет себе еду сам, и совсем свежую. Кукла сказала, чтобы он не выпендривался и что трешки на кузнечиков ей не жалко.
Воображение потешалось над всеми нами, включая официанта, и заказало полменю. Я предупредил, что за себя оно платит само. Воображение кивнуло. Деньги для него были лишь вопросом воображения.
Потом кукла болтала ложечкой в чашке с остывшим кофе и учила Пендрика прыгать через лежащую на краях двух тарелок вилку. Я тянул минералку и ждал, когда поймают и привезут в Москву осьминога. И только довольное воображение поглощало закуски и салаты, роллы и суши, мясо и рыбу.
Когда наконец появились осьминог и кузнечики, я, сразу подобрев, сказал кукле:
— После Японии мне хочется сделать для тебя что-нибудь трудное, дорогое, доброе, хорошее и бессмысленное, вроде подарка на день рождения. Например, убить Наследника.
Кукла подняла голову. Пендрик махнул ножкой, типа наелся и остальные кузнечики твои. А воображение глубокомысленно сказало:
— Нужен пулемет.
В задумчивости я взял кузнечика с тарелки Пендрика и сунул в рот,
— Чтобы взять пулемет, нужна маскировка, — хрустя кузнечиком, также глубокомысленно заметил я.
— Синий рабочий халат подойдет, — согласилось со мной воображение.
— Мальчики, — сказала кукла, — у меня десять процентов, мне нужна зарядка.
Пендрик ничего не сказал. Он лежал, обожравшись кузнечиками.
— Сначала дело, потом отдых, — сказал я. — Сначала пулемет, потом зарядка. Тебе до вечера хватит?
Кукла кивнула.
— Пошли искать халат, — сказал я вставая. Кукла заботливо сунула сколопендру в карман платьица.
Найти синий халат на Тверской оказалось нелегкой задачей. Мы обегали два офисных здания, пока наконец на лестнице нам не попалась бабка с ведром и шваброй и в искомом халате. Кукла стукнула ее током, я снял халат и усадил на ступеньки.
За пулеметом мы поехали в Английский клуб, здесь же, рядом на Тверской.
Ворота были открыты, я внаглую въехал в ампирный дворик. С удивлением отметил, что революционного троллейбуса больше нет, и остановился прямо у входа в музей.
Вышел из машины и, надев трофейный халат, небрежно бросил удивленному служителю:
— Смена экспозиции, привезли экспонаты. Мы в дирекцию.
Воображение в таком же воображенном халате для верности сунуло под нос служителю воображенную бумагу с печатью.
— Девочка со мной, — важно сказал я.
— Как пройти в дирекцию? — спросил я у тетки, стоявшей на контроле. Она объяснила. Но пройдя за нее, мы ни в какую дирекцию не пошли. А пошли прямо в залы музея. Быстро пробежали доисторическую историю и остановились в зале, посвященном Октябрьскому перевороту.
Здесь, под треугольными красными знаменами на невысоком треугольном подиуме стоял революционный пулемет «Максим».
— Ты уверено, что пулемет тот самый? — спросил я воображение.
— А какой же еще, — уверенно ответило воображение, присев на корточки. Оно пощелкало затвором, нажало на гашетки, подняло и опустило прицельную планку. Любовно погладило пулемет по толстому рылу. — Тот самый.
— А патроны? — спросила кукла. — Где мы возьмем патроны?
— Не нужны патроны. Он сам патрон, — и воображение, достав воображаемую отвертку, отвинтило и сняло кожух, куда наливалась вода для охлаждения дула. Вместо пулеметного дула под кожухом оказался гладкий белый цилиндр из материала, напоминающего слоновую кость.
— Хуй Будды, — объяснило воображение. — Покруче атомной бомбы будет. Да что там бомба! Покруче всего.
— Плагиат, однако, — покачала головой кукла.
— Черт с ним, — равнодушно ответило воображение. — Покатили.
Мы с воображением взялись за дугу, кукла достала из кармана сколопендру, положила на пол и, завизжав, побежала из зала. Объевшийся кузнечиков Пендрик, громко вереща, тяжело потрусил за ней. Среди редких посетителей началась паника. Мы с воображением столкнули пулемет с подставки и покатили к выходу.
Пока всем миром то ли ловили сколопендру, то ли бегали от нее, мы благополучно добрались до дверей на улицу. Тут я снял халат, накрыл им пулемет, и мы с грохотом скатили «Максим» по ступенькам.
В багажник он не влез, пришлось пристроить пулемет сзади. Задрав дуло в потолок, «Максим» внушительно замер в салоне. Я поправил на пулемете халат.
Попытавшись сесть впереди, воображение поморщилось.
— Давай я сяду рядом с пулеметом, а впереди пусть твоя кукла садится, она все поменьше ростом. И где она бегает, кстати?
Тут из дверей выскочила растрепанная кукла, у нее на голове, вцепившись в волосы, сидел Пендрик.
— Гони! — крикнула она, прыгнув в тачку и хлопая дверцей. — Пока движение не перекрыли.
«Бэха» сорвалась с места и, вылетая из ворот, что прохожие прыснули в стороны.
А вот хочу так написать! Минут пять фразу строил.
— Нас будут искать, — сказала кукла. — Следов оставили много. Ты своей горелой рожей помелькал достаточно.
— Едем в твой гараж, там отсидимся. И посмотри в бардачке, у этого фраера по идее должна быть специальная грязь, хоть от камер уйдем.
Кукла порылась в бардачке:
— Есть чуть-чуть, — встряхнула она баллончик.
Я остановился, кукла вышла из машины.
— Хватило, — довольно сказала она, снова садясь в тачку.
До Тушино доехали без приключений. Я вел машину аккуратно, осторожно, ничего не нарушая. Было противно. Обычно я так езжу, когда у меня тормозов нет совсем.
Кукла на планшете искала новости.
— О! — сказала она. — Это про нас, — и сделала звук громче.
— Сегодня неизвестными злоумышленниками из Музея современной истории России был похищен пулемет «Максим», выставлявшийся в одном из залов. По сообщению сотрудников музея, пулемет находится в нерабочем состоянии и никакой угрозы или опасности собой не представляет. Среди преступников был замечен ребенок, девочка лет двенадцати. Похитители скрылись на иномарке черного цвета, предположительно БМВ. В городе объявлена операция «Перехват».
— Быстро они в прессу дали, — сказало воображение. — Еще и часа не прошло.
Но «Перехват» нас не перехватил. Нам повезло, ловили не нас, а идиотов, окрасивших звезду на шпиле высотки на Котельнической в жовто-блакитный цвет.
Шутку мы оценили, и ржали все четверо, включая Пендрика.
Наконец подъехали к гаражному кооперативу в районе улицы Свободы. Шлагбаум был приветливо поднят. Кукла высунулась из окна и помахала охраннику, а я нагнулся пониже к рулю.
— Я здесь часто бываю, охрана меня знает, — пояснила кукла. — А шлагбаум днем всегда открыт. Они начинают проверять машины после одиннадцати, и только те, что выезжают.