После Черной смерти наблюдается феноменальный спад заболеваемости проказой и/или похожим на нее сифилисом. Через триста лет в 1664 году Людовик XIV торжественно закрывает последний французский лепрозорий за отсутствием больных. В XV веке по сравнению с XIV веком количество приютов для прокаженных во Франции сократилось с 2000 времен Матвея Парижского до 60 и далее неуклонно снижалось.
Спрашивается, что это было? Самая разумная версия: прокаженные успешно вымерли от чумы в 1348–1350 годах и носителей заразы стало даже не в разы, а на порядки меньше. Вторая версия: проказа — болезнь «теплолюбивая», встречается в основном в тропиках. Распространение в Европе во время средневекового максимума температур (когда в Шотландии без затруднений выращивали виноград, а в Нормандии не выпадал зимой снег) — вполне логично. Но вот наступает Малый ледниковый период, о котором мы недавно говорили, и проказа откатывается на юг. Дополнительно смотри пункт первый (носители вымерли).
Но самое интересное в другом. Последней пандемии чумы в XIX веке (пусть и не носившей такого жуткого характера, как катастрофа 1348 года) предшествовал резкий рост заболеваемости проказой и натуральной оспой, точно так же, как и в XIV веке (оспенная пандемия неожиданно возобновилась в 1871 году и продолжалась два года, приняв такой злокачественный характер, который не наблюдался даже в XVIII веке до появления прививок). Синхронность масштабного появления чумы и проказы, видимо, объясняется тем, что возбудители этих болезней являются природно-очаговыми сапронозами. Выходит, та же последовательность событий, которая приводит к колебательным процессам в экосистемах лепрозного микроба, оказывает аналогичное действие и на экосистему бактерии чумы.
Один из гобеленов в серии «Охота на единорога» около 1495–1505
Одновременно можно предположить участие на пандемическом поле XIV столетия еще каких-то других игроков — высказывалось предположение о возможном наложении на чуму эпидемии некоей геморрагической лихорадки, но эта гипотеза ныне окончательно отвергнута: британскими и американскими учеными в последние годы проведены исследования мягких тканей зубов умерших, найденных в «чумных рвах» XIV, XVI и XVIII веков соответственно.
Анализ бактериальных ДНК из пульпы зубов жертв эпидемий 1348, 1590 и 1722 годов доказал наличие Yersinia Pestis. Специфическая РНК-полимераза и нуклеотидная последовательность не отличается от современных штаммов бактерии чумы.
Человечество едва не истребила именно Yersinia Pestis — исчезающе крошечный микроорганизм размером всего 0,30,6 х 1–2 микрометра, мутировавший из сравнительно безобидной псевдотуберкулезной палочки в безжалостного монстра около десяти-двенадцати тысяч лет назад…
Глава 5
ИНКВИЗИЦИЯ: ЧЕРНАЯ ЛЕГЕНДА
Пожалуй, в общераспространенных представлениях об эпохе Средневековья нет жупела более страшного и отталкивающего, чем Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium, или же Святой отдел расследований еретической греховности. Перед инквизицией меркнут даже мифы о тотальном отсутствии гигиены и рассказы хронистов про кошмары Черной смерти.
Как только мы произносим вслух: «Инквизиция!» — воображение немедленно рисует абстрактную прекрасную девицу, злодейски сжигаемую на костре (в лучшем случае — пытаемую в подвале на дыбе), мрачных типов в доминиканских рясах, строящих козни против Джордано Бруно, а равно средства производства: цепи, кандалы, «железную деву», раскаленные прутья и прочие нехитрые, но вполне действенные инструменты дознания и убеждения.
Разумеется, в этих фантазиях несть числа сожженным на кострах ученым, иудеям и ведьмам. Фанатичные инквизиторы, попирающие испанским сапожком нежные зеленые ростки любой свободной мысли, уничтожают все разумное, доброе и вечное, до чего в силах дотянуться, в свою очередь, щедрой горстью сея глупое, злое и тленное. Любой человек, от герцога до вшивого золотаря, находится под неусыпным надзором Sanctum Officium, пишутся миллионы доносов, за коими следуют самые беспощадные кары.
Словом, тихий ужас.