(Проф. С. Г. Лозинский. Хуан-Антонио Льоренте и его книга, 1936.)
Насчет «правдивости» и уж тем более «непредвзятости» нарисованной Льоренте картины существуют немалые сомнения. Антиклерикальной публике требовалась «клубничка» — таковой в «Критической истории» оказалось предостаточно, с избытком.
Как мы уже упоминали, значительную часть собранного в период с 1809 по 1813 год архива Льоренте не успел вывезти из Испании во время бегства, и, хотя страницы книги пестрят отсылками к реальным сохранившимся документам, в тексте часто встречаются ремарки наподобие «известный человек мне рассказывал», «со слов одного священника» или «по моим воспоминаниям» — то есть едва ли не половина зарисовок об ужасах инквизиции документально не подтверждена. Однако тогдашняя либеральная и просветительская общественность Европы услышала именно то, что хотела услышать: пытки, застенки, костры. С 1700 по 1808 год в Испании было сожжено 1578 человек! Кошмар! (Это в среднем по 15 человек в год, что ну никак нельзя назвать «массовым террором», да и есть весомые сомнения в точности цифр, приведенных Льоренте.)
Тюрьма, где заключенных инквизиции пытали различными способами. Справа кардинал, который наблюдает. гравюра, Амстердам, 1752-1789
Дальнейшая история Хуана-Антонио Льоренте еще интереснее. После грандиозного успеха «Критической истории испанской инквизиции» в 1822 году он выпускает пухлый двухтомник «Политические портреты пап» с описанием интриг в курии, скабрезными подробностями и скандальными анекдотами. Тут не выдерживает даже профессор Лозинский, работавший, заметим, в 1930-е годы и являвшийся марксистом не меньшим, чем И. Григулевич: «Написанная с большим подъемом, книга страдала местами некоторыми преувеличениями и подала повод к обвинению Льоренте в искажении фактов и вымышленном оскорблении памяти многих пап».
Вот так — «страдала местами некоторыми преувеличениями». И это в 1936 году говорит, подчеркиваем, бывший член редакции журнала «Атеист» и международного бюро Общества воинствующих безбожников, заведующий отделом религии и атеизма стран Европы и Америки музея религии АН СССР и прочая, и прочая. Проще говоря, Льоренте решил, что, если общественный запрос на «подвалы инквизиции» успешно удовлетворен, можно включать фантазию и ударить по высшему авторитету — папству, используя самые вульгарные клеветнические приемы и грязные сплетни.
Однако не тут-то было! «Политические портреты пап» вызвали после публикации такую бурю негодования, что в конце 1822 года Льоренте выслали сначала из Парижа, а потом и вовсе из Франции — книгу признали не просто оскорбительной и диффамационной, но и непристойной. Льоренте возвращается в революционную Испанию, где ему уже не грозили преследования, и год спустя навеки исчезает из истории.
Однако его главный труд, «Критическая история испанской инквизиции», свое дело сделал — просвещенная Европа не стала разбираться, что там правда, а что вымысел или «некоторые преувеличения», и приняла изложенное на веру.
«Черная легенда» восторжествовала. Конечно же, огромную роль в ее поддержании и развитии сыграли просветители XVIII века — в их лучезарном мире современности, знаний и просвещения не находилось место этому олицетворению «мрачного Средневековья», с присущими ему грубостью, невежеством, приматом религии, предрассудками и прочими язвами эпохи. Достаточно вспомнить Вольтера и его лозунг относительно католической церкви: «écrasez l'infâme» — «уничтожьте подлую» или, в более адаптированной к русскому языку версии, «раздавите гадину».