Глава 19. Змеиные тени над Мелхистой
«К замку в скале, скрытому в сердце древних земель, вели тропы, овеянные чарами мрака и недоступные для смертных. В горах Мелхисты, средь густых сосновых лесов и бурных рек, где над хребтами и утёсами вились хищные птицы, а в ущельях слышался лишь шёпот ветра, стояла одинокая чёрная скала – Эрджа-Цунгал. В недрах её рождался яд, способный унести жизнь безмолвно и стремительно. Небо, обагрённое закатом, сливалось с тёмными силуэтами гор, и лишь редкие лучи заходящего солнца освещали суровые вершины. Это был край, где сама природа дышала легендами и преданиями, растворёнными в дуновениях ветра, в перекличках орлов, парящих над пропастями, в плеске рек, бегущих меж камней... Мелхиста была домом для людей, чьи сердца, подобно скалам, были крепки и непоколебимы. И пока стояли горы Мелхисты, неподвижные и вечные, в сердце их разворачивалась давняя борьба между тьмой и светом, между добром и злом. В этих горах, среди звенящей тишины и величественных пейзажей, затаилась мрачная сила. Имя было ей - Цкубдар, змей доящий [1].
Ветер завывал меж ущелий, обнимая чёрную громаду, а внутри её, среди каменных стен и холодных пещерных зал, поселился колдун. Как никто другой, знал он горы, и горы знали его. Чародей обитал в скальном замке, который слился с суровым ландшафтом и был укрыт от посторонних глаз, став частью природы. Лишь немногие слышали об узком змеином лазе под скалой, ведущем в обитель, где сверкали драгоценные самоцветы и шелестели старинные свитки. Цкубдар ведал тайны редких заклинаний, владел секретами зелий и минералов... Люди прозвали его "Цкубдар, змей доящий", ибо в сырой пещере под скалой держал он своё сокровище и проклятие, приносившее обогащение - целое змеиное царство, где шипели и извивались сотни змей, выращенных для злокозненных дел, и множество кровавых глаз их поблёскивало из полумрака, точно крохотные рубиновые звёзды. Жала их наполняли смертельным зельем стрелы, предназначенные для мести и войны. Проводя свои тёмные обряды, общался там со своими змеями Цкубдар, словно с родными сёстрами. Цкубдар был мастером своего ремесла, и никто не мог сравниться с ним в умении управлять змеями. Змеиную ферму колдуна населяли создания, которые подчинялись ему, словно зачарованные; добываемый с их помощью яд был оружием Цкубдара, его средством влияния и страха. Люди, с опаской обходили стороной мрачное место; но иногда, в тёмные ночи, кто-нибудь да отваживался прийти к колдуну за запретным товаром. Имя Цкубдара шептали в ужасе, деяния его становились легендами. Слава его предшествовала ему, будто тень, всегда опережающая своего хозяина. Подземная лаборатория, наполненная запахом трав и мерцанием зеленоватых огней, была местом, где алхимия и магия сплавились воедино. Здесь Цкубдар стремился к величайшей цели - созданию Къанойн Серло [2], Синойн Т1улг [3], который, по местным поверьям, даровал бы своему обладателю неограниченную власть… Долгие годы проводил колдун в поисках истины, скрытой в полуистлевших манускриптах и таинственных формулах. Он знал, что в камне этом будет заключена сила, способная покорить всё живое. С его помощью Цкубдар был намерен подчинить себе мир, истощить его и обнажить, - будто змею, меняющую кожу... Однако не все в Мелхисте поддались страху перед Цкубдаром. Замыслы его были открыты благородному жрецу, чья жизнь сплеталась из обычаев и ритуалов, передаваемых из поколения в поколение. Мудрый Элгур, хранитель светлых традиций, стоял на страже мира в этих землях. Он знал, что в этом мире, где пересекаются зло и добро, лишь стойкость в истине и чистота помыслов способны одолеть тьму. Ночи напролёт проводил он в молитвах, обращая взор к небесам, ища в них ответы и силу, способную остановить Цкубдара.
Союзницей колдуна была лишь тьма, что покрывает горы ночами. Но мало кому было известно, что у него была и дочь, чьё сердце тлело неутолимым огнём... Лахсет, дитя Цкубдара и одной из его волшебных змей, была столь же прекрасна, сколь опасна. Она унаследовала от своих родителей коварство и хитрость. Раскосые глаза её искрились золотыми огоньками, и в них таилась зловещая тень, от которой не было спасения. * * * Однажды, ранним утром, когда вершины и долины ещё окутывал туман, к Эрджа-Цунгал подъехал всадник из Цайн-Пхьеды. Первые робкие лучи играли на его бронзовых доспехах. Лишь редкие смельчаки осмеливались приближаться к владениям колдуна, но этот бесстрашный и неукротимый мелхистинец с глазами, полными решимости, словно парил над землёй. Жестокие монголы, подобно буре, обрушились на Кавказ, и накануне сражения с ними молодой Олхудзур явился сюда по поручению своего отца, князя Эрдзу, чтобы забрать у колдуна оружие, от которого зависела судьба многих. Со льстивой улыбкой встретил Цкубдар знатного гостя, и с ухмылкой отдал князю его заказ. Щёлки угрюмых глаз блестели и жадно впитывали каждое слово княжеского сына, изучая его намерения... Однако не он один обратил на Олхудзура внимание. Дочь колдуна, Лахсет, стоя поодаль, в полумраке за скальной колонной, тоже пронзала княжеского сына насквозь своими миндалевидными очами. Князь, не дрогнув, принял колчан с отравленными стрелами - тонкие, словно смертоносные лучи, они были и ужасом, и произведением искусства одновременно. Лахсет не могла отвести глаз от его благородного лица и гордой осанки. С первого взгляда на Олхудзура в душе её вспыхнула страсть, как огонь, пожирающий сухую траву, что разгорается внезапно и неумолимо… И чувству этому было суждено остаться безответным, - так луч луны, скользя по горным вершинам, не может их согреть. Стройная и гибкая фигура дочери колдуна и чёрные змейки её кос привлекли взор Олхудзура, - но случайно, лишь на миг. Попытка пленить его обернулась неудачей; сердце князя оставалось таким же неприступным, как окрестные скалы, и таким же холодным, как снег на их вершинах. Чары дочери колдуна, как бы она ни старалась, не могли его растопить и сломить его волю.