- Он погубил моего отца, - шипела колдунья, поглаживая голову огромной змеи, свернувшейся у её ног. – но я ещё вернусь, слышите, и заставлю его за всё заплатить!
Под видом змеи нередко она сама навещала Мелхисту, зорко следя за Элгуром и семьёй князя и мечтая им навредить. Вновь обманувшаяся в своих надеждах Лахсет видела, что заклинания её бессильны перед силой любви, и сознание это терзало колдунью хуже, чем в те времена, когда ещё жива была её прежняя соперница - Бетта. Изводясь в напрасной злобе, она то и дело насылала на всех жителей округи то недород, то мор - чёрную оспу… Все козни чародейки разрушились, когда местные девушки нашли крошечную новорождённую девочку, подкинутую под стены лесного святилища.
Воспитывая детей Олхудзура от первой жены, несколько лет Тийна не могла родить сама, что и печалило её душу. И вот в канун Птичьего дня жрец неожиданно возник на пороге княжеского замка с младенцем на руках! Сострадательная Тийна обрадовалась и уговорила мужа удочерить златоволосую малышку. Так в замке Эрдзие-Бе появилась новая жизнь. - Явление Белой Птицы – это несомненный знак, - сказал Элгур, когда впервые появился с ребёнком в замке. - Мы пережили год войны, год засухи и год болезней; теперь же настанет год благословения[4]. Дитя это - дар богов. Она принесёт мир и покой в наши земли.
И поистине, болезнь и неурожаи прекратились, как только Олхудзур и Тийна приняли девочку в семью. Элгур сам выбрал для неё солнечное имя – Мелх-Азни, хотя обычно такие имена нарекали жрицам. Через год у неё появилась и сестра – Тийна нежданно подарила Олхудзуру дочь, Марху... Но что ожидало всех их впереди, - о том знали лишь звёзды, взирающие с небесных высот... * * *. Луна, словно серебряный щит, стояла над горами... Старый жрец проводил ритуал очищения в святилище бога Цу. Перед ним стояла большая медная чаша с наговорённой водой, а вокруг неё, создавая таинственный ореол, мерцали восковые свечи. - Древние силы, - молился он, и свет свечей отражался в его глазах, - даруйте нам защиту и мудрость. Помогите нам, укройте вашу землю и людей ваших от змеиных чар!
* * * В туманном предутреннем свете, когда первые лучи солнца нежно касались вершин гор, Цайн-Пхьеда ещё спала под покрывалом ночи. Замок Эрдзие-Бе возвышался на скале над селом. В месяце Сели-бутт [5] горы Чечни особенно красивы - зелёные долины, покрытые дикими цветами, казались живописными коврами, расстеленными для взора богов... То утро было напоено прохладой и свежестью, оно было особенным, как будто сама природа решила окутать это место завораживающим покрывалом тумана… Князь стоял на балконе, вдыхая пряный аромат горных трав, что смешивался с запахом увлажнённой земли. Он был высокого роста и крепкого телосложения, с проницательным взглядом, который выдавал в нём человека, привыкшего к битвам и решительным действиям. Мысли его были далеко, они блуждали в далёком прошлом, в тех светлых днях, когда Бетта была ещё жива. Олхудзур как воочию увидел перед собою её улыбку, словно вновь услышал звонкий смех, который ещё вчера, казалось, наполнял эти стены. Теперь эти воспоминания представлялись призраками, которые лишь терзали душу... Услышав шаги за спиной, он обернулся. - Олхудзур… - раздался мягкий голос за его спиной. То была Тийна, стоявшая в стрельчатом проёме, вторая его жена. Глаза её искрились добротой и заботой. - Тийна, - князь повернулся к ней, - память до сих пор кровоточит в моём сердце...
Та подошла ближе и нежно коснулась его руки: - Я понимаю, мой князь. Но мы должны жить дальше. У нас есть дети, и мы нуждаемся в твоей любви и защите!
Спокойное присутствие Тийны, казалось, смягчало атмосферу, но лицо её было бледным.
- Мелх-Азни сегодня всю ночь плакала во сне. Ей снилась огромная змея. Я долго не могла успокоить её, - тихо сказала она, и голос её дрожал. Князь обнял жену за плечи, ощутив тепло её тела: - Не бойся, Тийна. Я защищу наш дом, тебя и детей. Мы с Элгуром найдём способ противостоять тёмным силам.
Тийна удалилась, и взгляд Олхудзура снова устремился вдаль - к чёрной скале, над которой всё ещё витали силы мрака… Присутствие чародейки Лахсет, как тень, всегда оставалось ощутимым, несмотря на годы, прошедшие с тех пор, как он уничтожил её отца. Тревога поселилась в его сердце после этой ночи, полной странных сновидений и шёпота духов в стенах замка.