Олхудзур сжал кулаки, в его глазах вспыхнул огонь решимости: - Я не позволю ей разрушить то, что мы с Тийной так долго строили, - сказал он твёрдо. - Но что же нам делать, учитель? Как защитить Мелхисту от злобных чар?
Элгур взглянул на князя с мудрой улыбкой, в его глазах блеснуло понимание: - Любовь и единство - вот что защищает нас, князь. Помни это в час испытаний, которые навлечены на всех нас змеиными кознями! И знай, что скоро придёт весть, которая соединит нас с другими народами в борьбе против общего врага…
- Ты должен знать, князь, - снова заговорил жрец, - борьба со злом никогда не бывает лёгкой! На этот раз зло может прийти не только от рук Лахсет. Чародейство способно пробудить древние силы, которые могут обрушиться на мир, как неуправляемый поток. Я видел также и другие знамения - монгольские орды, сжигающие наши земли, - голос жреца стал тише, но ещё более напряжённым. - Взгляни, какое сегодня небо! Видишь ли эту полосу, князь? - жрец указал на небо своим испещрённым резьбой посохом. – Смотри, - вот она, словно огненный меч, пересекающий горизонт! Это знак грядущей войны! Чем видеть разломленное небо, остаться бы мне с конём с переломленным хребтом, как говорят в народе.[7] Небо и впрямь было рассечено загадочной полосой, окрашенной в ярко-оранжевый цвет. Та полоса казалась пророческой, она словно разделяла небесный свод на две противоборствующие половины… Олхудзур нахмурился, понимая всю серьёзность слов жреца. Он вспомнил, что подобные полосы на небе всегда предвещали бедствия.
Издалека раздался глухой вороний крик, и огромная стая чёрных птиц вдруг разом вылетела в небо над сосновым лесом... Тийна насторожилась. - Детка, вернёмся домой, - сказала она дочери, пытаясь скрыть тревогу в голосе.
Но Олхудзур и старец уже спускались в сад, и девочка бежала им навстречу: - Дядя Элгур, - позвала она жреца, потянув его за край рукава, - я сегодня видела сон! Там были змеи… они ползли от чёрной горы к нашему замку. Лицо старца озарилось вспышкой, он закивал, будто заранее ожидал этих слов. Элгур наклонился к девочке и взял её на руки, ближе всматриваясь в её черты: - Значит, сроки ещё ближе, чем я предполагал! Ну что ж… Видно, снова мы должны готовиться к приходу испытаний! – Он снова обратился к князю: - Девочка, которую послали нам боги, чувствует приближение беды. Но есть ещё время всё изменить. Мир и покой, что она принесла, не должны быть нарушены. Пусть свет её станет нашим щитом!
Олхудзур с беспокойством посмотрел на ребёнка, затем снова перевёл взгляд на Элгура: - Что же теперь я должен делать?
Жрец нахмурился, опустил девочку на землю, помолчал некоторое время, затем поднял голову и заявил: - Нет, не теперь, - не время ещё. Через год! Я снова приду к тебе, Олхудзур, и тогда ты сам всё поймёшь и объявишь мне, что намерен ты делать. Ибо послано уже избранное создание, что однажды довершит моё служение… А сейчас пусть готовят угощение для гостя, - сегодня летит к тебе с вестью из Пхейн-Муохк друг, без которого бы ты лишился жизни! Князь в изумлении воззрился на Элгура. Иногда предсказания наставника звучали так непонятно! Никаких друзей в соседней Хевсуретии отродясь у него не водилось; напротив того, именно там находился один вечно досаждавший его краю набегами дерзкий парень… Но жрец не стал тогда ничего ему объяснять, лишь таинственно улыбнулся… * * * Воздух над Мелхистой дрожал от невидимого напряжения, как будто предвкушал прибытие чужеземца... Солнце уже клонилось к закату, когда на вершине Южной башни вспыхнул сигнальный огонь, а с крепостных стен раскинувшегося на склоне горы села Цайн-Пхьеда запели тревожные ма1иш. Это был знак того, что в земли князя Олхудзура вступил гость с далёких пховских вершин.
Замок Эрдзие-Бе, венчавший вершину горы, был построен в лучших традициях военной архитектуры того времени. Стены его, как и воля его хозяина, были непреклонны и неприступны. Но в тот вечер врата замка распахнулись перед одиноким всадником, который, казалось, вырос из горного тумана…»
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Нередко вайнахские лучники отравляли наконечники боевых стрел змеиным ядом, особенно когда готовились отразить агрессию чужеземных захватчиков. Для этой цели в горах, в естественных условиях, содержались «фермы» ядовитых змей, которых «доили» люди, большие специалисты этого ремесла. Такие люди освобождались от практического участия в сражениях. Они были известны в горах как «лаьхьарчий доьттунгар» (чеч. - «змей доящие»). Секреты доения змей передавались по наследству. Были строгие запреты в этом отношении: запрещалось ранить отравленной стрелой внутреннего врага - чеченца или кого-либо из соседнего племени.