[2] Къанойн Серло (чеч.) - Свет Древних
[3] Синойн т1улг (чеч.) – Камень Душ
[4] В социальном календаре чеченцев были специальные наименования года по его содержанию, например: год мора и эпидемий назывался уьнан шо, год войны – т1еман шо, год благополучия и достатка – беркате шо (токхе шо), год засухи – йокъанан шо.
[5] Сели-бутт (чеч.) - название месяца (соответствует примерно 22 мая - 22 июня) у древних народов Северного Кавказа, данное в честь бога грома и молнии Селы, одного из главных и наиболее почитаемых вайнахами богов.
[6] Нан (кист.) – «мама»
[7] «Стигал екъаелла гучул а, динан букъ бойна вуьсийла со.» (чеч. посл.)
Глава 20. Союз перед бурей
«Туман, словно белая бурка, накинутая на плечи гор, окутывал ущелья и поднимался над лесами, скрывая извилистые тропы и крутые подъёмы, по которым спешил гонец. Второй день подряд он пробирался через горные перевалы. Над землёй седыми старцами, наблюдающими за сменой веков и судеб, возвышались величественные хребты, мохнатые ели охраняли хрупкий покой горных ущелий. Холодный, как дыхание духов, ветер шептал ему в уши о великой войне, что вот-вот должна была вспыхнуть в этих краях...
Пховец стоял на краю высокого обрыва, всматриваясь в глубокую долину, где серебряными нитями вились реки.
Голову его покрывал чачкани [1] с остроконечным посеребрённым верхом, грудь и плечи обтягивала кольчуга с короткими рукавами, слегка мерцавшая в сером рассвете и звеневшая при каждом движении, на поясе висел длинный меч - символ воинской доблести. Сегодня сердце молодого воина было исполнено гордости за родину, но тревога за будущее не покидала его.
Над горами разливался свет заката, окрашивая снежные вершины в пурпурный оттенок, и всё небо переливалось оттенками алого и багряного. Солнце медленно опускалось за горы; золотистые лучи его, пробиваясь сквозь дымные облака, освещали дорогу, ведущую за хребет. Там, в туманной дали, скрывалась Кистетия…
Торола был известен своей смелостью среди пховцев. Впереди его ждали земли тех самых кистин, с которыми прежде делил он кровь и вражду, словно буря, обрушиваясь на их селенья. В памяти всплывали образы недавних стычек с кистинами, где бой был танцем, а каждое движение - мелодией, рождённой в сердце гор…
Однажды, когда кистины угнали половину скота из Шатили, он собрал отряд пховцев и нагнал врага. В схватке, развернувшейся на узкой горной тропе, он сразил Уста, предводителя кистин, заставив врагов бежать и оставить добычу. Тогда, возвратившись в родное село, он стал героем дня, и песни о его доблести распевали у каждого очага.
В другой раз, когда кистины похитили красавицу Натели, племянницу лебайскарского мехате [2], Торола вновь проявил свою отвагу. Он догнал похитителей на границе, вызвав их на поединок. Двое кистин пали от его удара; остальные же, раненые, отступили, оставив пленницу. Возвратив её в отцовский дом, Торола получил благословение мехате и признательность всего их рода. Как восхищённо смотрели на него односельчане, когда он возвращался с победой!
Но сегодня перед ним стояла задача иной сложности. На этот раз Торола не собирался снова досаждать кистинам своими набегами, - он шёл с миссией мира… Словно тёмное облако, над Кавказом нависала монгольская угроза. По решению хевисбери Хвтисо, предрекшего надвигающуюся бурю, Торола должен был отправиться в Цайн-Пхьеду, в земли своих недавних врагов, и лично встретиться с самим князем Олхудзуром.
На груди Жаворонка покоилось послание к князю Мелхисты от пховских старейшин, написанное на пергаменте, - символ надежды на примирение.
Торола знал эти места как свои пять пальцев, ведь не раз его отряд пробирался здесь в поисках кистинских пастбищ. Границы между Хевсуретией и Чечнёй были зыбкими, как линия на песке, которую легко стереть...
Когда он достиг горы Тебулос-мта и огляделся, тишина, царившая вокруг, казалась зловещей.
Каждый камень здесь напоминал ему о прежних его подвигах. Все склоны и тропинки были отмечены в его памяти, но всякий шаг теперь был полон опасности и мог стать последним, если б не милость князя.
Казалось, сами горы чего-то ждали... Внезапно из тумана, словно из ниоткуда, перед ним возникли два вооружённых конных разведчика. Лица их были полускрыты под башлыками, в глазах светилось недоверие и осторожное любопытство. Торола поднял руку, показывая белый платок - символ мира и дружбы.
- Тариэл из Шедалы? - произнёс один из всадников.
Торола кивнул, подтверждая.
Кистины оскалились волчьей улыбкой, переглядываясь: - Олхудзур ждёт тебя. Следуй за нами!