С этими словами он снял с пояса и протянул князю кинжал, выкованный Дзагликой, лучшим оружейником Шатили. Рукоять была инкрустирована драгоценными камнями, а серебристое лезвие клинка было остро, как зимний ветер, гонимый через горные перевалы.
Олхудзур принял подарок с благодарностью: – Это великолепный дар, достойный великого воина! Пховец отвесил поклон, приложив руку к сердцу: - Князь Олхудзур, я принёс тебе вести, что могут изменить наш мир. Но сперва позволь мне отдохнуть и обсушиться у твоего очага.
В знак доверия князь подвёл гостя к огромному огнищу, где яростно трещало пламя, словно воин, рвущийся в битву... Слуги подали гостю вина и еды, и через некоторое время Торола, согревшись у огня, бережно вынул из-за пазухи небольшой пергаментный свиток и протянул его князю.
- Я шёл к тебе, Олхудзур, - снова заговорил он, - чтобы передать послание от моего народа. Тучи сгущаются, зло подступает к границам Кавказа, и тень его уже нависла над нашими землями. Мы должны быть готовы. Я пришёл с вестью о мире и с предложением союза. Настало время забыть о вражде и объединить наши силы.
Голос Торолы звучал спокойно и ясно. Он знал, что каждое его слово должно быть точным. Все чувствовали в воздухе натянутую струну ожидания, ведь предстояло обсудить весть, которую принёс посланник. Олхудзур принял из рук пховца свиток, развернул, начал читать, и взор его заблестел... На руке князя Торола заметил перстень из чернёного серебра с изображением орлиной головы - символ его власти.
Князь задумчиво посмотрел на молодого воина: - Я всегда уважал храбрость и воинское мастерство пховцев. И о твоих… подвигах немало наслышан, - глаза его сверкнули и сузились, но он быстро остыл. – Мы, мелхистинцы, всегда были гордым племенем, и многое уже пережили, - медленно проговорил он, - но, если это правда, что за зло ополчилось на нас?
-Светлый князь, - снова заговорил Торола, - монгольские орды готовятся вторгнуться в наши горы. Царица Грузии Русудан посылает вам, кистины, просьбу о союзе, чтобы нашим народам вместе противостоять угрозе, которая может поглотить каждого из нас поодиночке.
Торола начал свой рассказ о надвигавшейся угрозе и предложении объединить усилия в борьбе с общим врагом. Он говорил искренне, с сердцем, полным надежды и веры в то, что мир возможен. Слова его были просты, но за ними стояла надежда на перемены. - Союз, говоришь? Мир… - произнёс Олхудзур, словно пробуя эти слова на вкус. - Быть может, и в самом деле настало время для новой жизни, в которой наши народы будут не врагами, а союзниками? Зал наполнился гулом, мелхистинцы начали оживлённо обсуждать слышанное. Взгляды пересекались, полные вопросов и сомнений.
Тут, опираясь на посох, в зал мерными тяжёлыми шагами вошёл старый жрец.
Элгур выглядел величественной фигурой. На плечах его словно лежала тяжесть неведомых знаний. Борода его была седой, словно древний ледник, а взгляд, твёрдый и пронзительный, искал в каждом движении скрытые смыслы. Но лицо жреца, как резное изваяние, не выдавало ни гнева, ни радости. Князь подал знак своим воинам, и в зале вновь повисло молчание.
- Времена меняются, как и пути на небесах, - сказал жрец. Голос его был подобен эху, отражающемуся от горных склонов. - Боги велели мне рассказать вам о грядущих переменах, которые могут повлиять на судьбу всего народа. Звёзды говорят, что скоро настанет великое испытание, битва между светом и тьмой. Древние пророчества предвещают войну... Ты, князь, окажешься в самом сердце этого пламени, и от твоего сегодняшнего решения будет зависеть исход войны.
Олхудзур сжал кулаки. Его сердце билось быстрее при мысли о предстоящих тяготах, но князь был не из тех людей, которые легко поддаются страху: - Что ж, - пусть звёзды свидетельствуют о моей храбрости! Отец мой строил эту крепость на костях своих врагов, и я, как и он, не боюсь никаких превратностей, - отвечал князь, и слова его были полны решимости.
Элгур слегка улыбнулся, всматриваясь в лица Олхудзура и Торолы. С особенным вниманием он изучал черты пховца, словно стараясь прочесть в них нечто. Во взгляде жреца сквозило что-то непостижимое; лоб его собрался в складки от напряжения. Глаза его, глубокие и проницательные, словно видели не только настоящее князя и его гостей, но также и их будущее. Они, казалось, могли проникать сквозь души людей и камни замка…