Они спускались вниз по склону холма, где за краем зорьки ещё проступало жёлтое кружево солнца, зацепившееся за каменные хребты. Сумеречный воздух ласково охлаждал лицо запахом весенних трав и ароматом цветущих черешен... Где-то вдалеке в лесу плакал филин, и звучание его голоса заполняло пространство меж молчаливыми спутниками.
Леча умолк, дав словам своим впитаться в сердце сестры... Когда Мелх-Азни заговорила, голос её был тих и печален: - Жестоки же наши древние боги... Но неужели любовь — столь великий грех, что на неё люди отвечают камнями и памятью о небесной каре?!
Он вздохнул и, наконец, взглянул ей прямо в глаза: - Любовь — не грех, сестрица, если совесть чиста... Но страсть порой слепа и не желает знать, кто свои, кто чужие, кто достоин, а кто нет. — И тут, глубже и серьёзнее, он добавил после паузы: — Скажи-ка, что сама ты думаешь о таком случае?
Мелх-Азни удивлённо подняла на него ресницы и с ясным спокойствием покачала головой: - Что могу я знать об этом, Авлирг? Я, как всегда, в стороне от светских историй и пустых разговоров… Подруги не открывают мне своих сердечных тайн.
Леча глубоко вздохнул, поняв, что она чиста.
- Прости, что тревожу тебя нынче глупыми вопросами, — тихо произнёс он, помолчав.
Они пересекли луг, где пряталась в травах тёплая весна… Мелх-Азни держалась тихо, почти не привлекая к себе внимания, тонкая, точно серебряная осинка в сумерках, — словно кто-то на время загасил даже огненный отблеск её волос.
- Почему ты так мрачен, братец? - вдруг спросила она робко, полуобернувшись к нему назад в седле. - Праздник скоро, а ты весь – словно тень, что прокрадывается мимо веселья. - Мелх, сестрёнка, сердце моё в последние дни тяжело от тревоги за дом наш, и ночи мои не знают покоя... Давай проедемся дальше, по холмам? Там тень деревьев целительна и воздух чист, как невинная совесть.
Потом был лес — густой, сырой, тёмный...
Конь услыхал зверя раньше их: на отлогом камне лежал Циск, питомец Мелх-Азни, сам — словно каменный горный дух: хвост кольцом, голова круглая, тяжёлая, глаза — опал, не тронутый временем…
Мелх-Азни соскочила с коня, чтобы приласкать барса, тот урчал, тёрся о её ладони, как разбуженный младенец… С четверть часа пробыл он с ними рядом, — и Леча, впервые за долгие месяцы, подумал: пусть бы этот миг длился до рассвета: сестра его, этот белый кот судьбы и воля, — пусть бы жизнь и всегда была такой…
Когда зверь опять ушёл в чащу, Леча подсадил Мелх-Азни в седло снова, и они двинулись через луг, к реке — на солнце уже накатывала вечерняя синева, как волны на камень.
И тут, пока они оставались вдвоём, Леча решил расспросить её о Мархе. Мелх-Азни сама невольно проговорилась, упомянув о том, как они шли с Чегарди в замок через лес, и девочка бегала с Циском наперегонки… Чегарди?! так, постойте, — как вообще Чегарди, служанка Мархи, которая должна находиться при княжне, оказалась в хижине Элгура, — это значит, Марха и отправила её за Мелх-Азни; не сама же вдруг девчонка ко жрецу заглянуть надумала?.. Ах, проклятье! Марха вынудила их идти к ней ночью через лес — двух девочек - ОДНИХ! А вдруг бы та гиена, Джамболат, как раз был там со своими сообщниками и подстерёг бы их, беззащитных… за углом лесного домика?! Леча изводился в безмолвном гневе.
- Чегарди?! - повторил он, удивляясь всё больше. - Выходит, Марха послала её за тобой! Но для чего же?
Мелх-Азни заметно смутилась. Она задержала взгляд на весенних бутонах на ветке дерева, словно стараясь укрыться от лишних вопросов.
- Я… я не могла не прийти, — растерянно оправдывалась она, покраснев, — ведь Марха моя сестра...
Мелх-Азни, по своей бесхитростности, даже не сумела вовремя закрыться от него с первого слова — лишь тень промелькнула в лазоревых глазах её, лёгкая, как облако на вершине. Выбившиеся из-под покрывала прядки в ветре трепетали на её висках, губы сжимались...
- А я твой брат, — покачав головой, проговорил Леча, — старший, между прочим! И почему тогда, скажи, я обо всём этом до сих пор ничего не знаю, а? - Это вышло случайно. Марха просила... — растерянно начала объяснять Мелх-Азни — спохватилась и осеклась внезапно. - Марха просила..? — удивлённо подхватил Леча, заглядывая ей в лицо. — Постой-ка!
Поведение Мелх-Азни всё больше настораживало Лечу. Он хмурился и ждал — по каплям вытягивая из неё суть. Та путалась в словах, начала увиливать... В конце концов вымолвила осторожно: - Ну как бы я могла оставить в беде сестрицу? Чегарди, она… передала мне... принесла мне… письмо, – последнее слова Мелх-Азни произнесла шёпотом, будто сама боялась себя услышать, - но ты, пожалуйста, Авлирг, не говори об этом больше никому… - голос Мелх-Азни сорвался, будто неверная струна арфы. - Письмо?! - так и встрепенулся Леча. - От Мархи, конечно, так ведь?.. И что же такого написала Марха, что ты отправилась к ней тотчас, не дожидаясь лета? - О, Авлирг, неужели ты не рад моему приезду?.. - попыталась отшутиться Мелх-Азни, и с тихим возгласом отчаяния закрыла лицо руками…