Леча настойчиво приглашал меня на прогулку, и я, волнуясь и теряясь в догадках, последовала за ним. Я была так растеряна, что даже не подумала отказаться, хотя сердце моё было полно других тревог, других огней. В груди моей заполыхал страх: что, если брат узнал о моей тайной симпатии и о наших вчерашних посиделках в саду, и теперь примется стыдить меня и отчитывать?! Но глаза Лечи были спокойны, на лице его не было ни тени подозрения, — я с облегчением выдохнула и тут же почувствовала укол совести: ведь раньше я всегда доверяла брату, а теперь прятала от него и свои тайны, и чужие...
Затем мне пришла мысль, что брат, возможно, снова хочет встретиться с Берлант, а меня берёт с собой для виду, и, с лукавой улыбкой сквозь румянец, я попросила: - Тогда впереди посади меня сегодня, Авлирг, пожалуйста! В прошлый раз чуть в овраг не улетела, когда ты нёсся, будто Парнабаз [1] на турнир, да ещё пируэты выделывал…
После недолгих уговоров, он рассмеялся и согласился исполнить мою просьбу.
* * *
Вечерние лучи нежно золотили стены и окрестности Эрдзие-Бе, придавая им величественный и загадочный вид. Я чувствовала, как свет этот обнимает меня, согревая и успокаивая…
Мы выбрались из башни, прошли за ограду замка, миновали тёплый шум села, лай собак... Я медленно брела рядом с Лечей, бок о бок, изредка чуть касаясь его локтем, как бы ища в этом соприкосновении уверенность и понимание.
От крепостных ворот мы проехали мимо святых селингов и, оставив позади древние стены, тихо направили коня по узкой тропинке, ведущей к зелёным лугам, раскинувшимся до самого горизонта. Здесь нас окружила предвечерняя тишина. Под плавающей мутью золотого закатного неба, лишь ветер играл в кронах деревьев. Луговые цветы склонялись в поклоне перед путниками, тихий шёпот ветра перекликался с пением птиц... Запахи цветущих трав и кустарников, подогретых за день солнечным теплом, витали в воздухе, освежая и унося мысли прочь от всех дневных тревог и интриг. Солнце, погружаясь за вершины, создавало вокруг гор мистический медный ореол, будто сами небеса благословляли эту землю. Пахнущий мёдом луг расстилался перед нами, словно затканный пёстрыми цветами зелёный истинг, он казался бесконечнее неба, и ветер колыхал его травяные волны... Поступь коня были уверенной и спокойной; за спиной в седле ощущались незримая опора и тепло от тела брата... Лёгкий ветерок трепал мои косы, и этот момент напомнил мне о детстве, о тех временах, когда Леча был моим героем и покровителем. Брат защищал меня от близнецов-наглецов, кидавших в моего Циска камнями, когда мы с котом убегали от них по этому лугу... Эти воспоминания наполняли моё сердце теплом и благодарностью, они были тихой пристанью в бурном потоке моих нынешних переживаний.
- Помнишь, как тогда в детстве я подрался тут за тебя с Шалой и Шолой? - тут же спросил вдруг Леча, прерывая мои размышления. Я улыбнулась, вспоминая, как близнецы-сорванцы постоянно дразнили меня и как Леча всегда заступался за меня, не колеблясь ни мгновения. - Конечно, Авлирг, я не забыла! - ответила я. - Ты всегда оказывался рядом, когда было нужно!
Сегодня я тоже так нуждалась в его поддержке… Я никак не могла избавиться от мысли, что Леча уже догадывается о моих чувствах к Тариэлу! Брату же, казалось, тоже передавалось моё беспокойство.
- Я ведь знаю, о чём ты думаешь сейчас, сестрёнка, - неожиданно сказал он, как только мы оказались достаточно далеко от крепостной стены, чтобы нас никто не слышал, - у тебя на лице все твои переживания написаны!
Я вздрогнула всем телом... Простодушие моё всегда выдавало меня с головой.
- Мне кажется, Мелх, ты сама собиралась поведать мне кое о чём важном, - заявил брат, нарушая мои мысли. - Но лучше я первый скажу тебе о том, что недавно узнал от Седы.
Сердце моё чуть не остановилось... Я так боялась, что Седа или Леча заметят мои чувства к Жаворонку, - теперь же, когда всё стало известно им обоим, мне придётся выдержать заслуженные упрёки сразу от двоих! Я медленно кивнула, подавая знак, что готова выслушать брата...
Леча остановил коня у опушки леса, где, словно на страже, в ряд стояли сосны, спешился и подал руку мне. Мы стояли на берегу небольшого ручья, искрившегося в последних лучах солнца. Он извивался серебристой лентой от опушки до самой чащи леса. Вода журчала, наполняя воздух мелодичным звуком, который вторил моим мыслям и чувствам...
Я наклонилась, чтобы коснуться ладонью прохладной глади, думая, что это поможет мне хоть немного сосредоточиться, и попыталась рассмотреть своё отражение, - но вместо этого, необъяснимо, в ручье мелькнул образ пховца, - как если бы сам Тариэл возник вдруг передо мной из вод, по мановению волшебной силы! Потрясённая, я быстро отвернулась, опасаясь, чтобы Леча не заметил моего смятения… Но здесь нас поджидал Циск! Огромный кот в этот миг казался мне ведуном, знающим все мои тайные мысли… Я спешилась, спустилась к родному зверю, встав рядом с ним на колени. Он тёрся о мою грудь, глухо мурлыкал, согревая меня своим теплом. Леча смотрел одобрительно, не мешая мне тонуть в ласке того, кто единственный мог понять — даже больше брата — всё, что во мне рвало грудь, не умея ещё назваться словом. Циск некоторое время ещё шёл по лесу вместе с нами, затем растворился в чаще...