ми тёрся об меня круглой своей головой. («Пришёл сюда по следу, разыскал нас по запаху!» - догадалась я.) Потешная Чегарди, сновавшая по гостевому домику, с радостным восклицанием кинулась мне на шею… Значит, мне одновременно даровано всё, здесь и сразу, - и всё это истинно: и приютивший нас къулли, и дорогой, неповторимый котище - и моя маленькая, в звёздах мне обещанная сестра! Но пора уже было спускаться к реке - умыться и привести себя в порядок, к тому же охапку подсушенных за ночь цветов и лекарственных трав необходимо было чем-то перевязать, чтобы удобнее было нести их в дороге. Иногда, появляясь в замке, я делюсь припасёнными растениями с запасливой Хассой, женой садовника Хоси, - всё не с пустыми руками в гости приду... На такой случай как раз и пригодились бы нитки из моей сумки! - Итак, мы вышли из дорожной гостиницы и осмотрелись по сторонам. Игра теней и света, проникавшего сквозь листья деревьев, создавала редкостные узоры на лесном мху. Зелень вокруг мягко светилась в лучах раннего утра… От расстилавшейся перед нашими глазами картины захватывало дух. Величественные горы напротив бесконечно тянулись в небо. Солнце выходило из-за них, наполняя всё вокруг тёплым сиянием, и восход постепенно окрашивал тёмно-синее полотно неба в оранжевые, розовые и голубые тона. Невозможно было находиться здесь и не ощутить благодарного смирения перед красотой природы. Я чувствовала, что являюсь лишь малой частью чего-то гораздо более великого, чем я сама… В свежем до хруста горном воздухе, как звонкие ручейки, изливались на землю сладкие трели – там, в прозрачной вышине, раскинутыми крылышками вился круг за кругом маленький героический жаворонок. Восходя в небеса в порыве счастья, устремилась следом за ним и моя душа… Снизу, от берега, слышался шум воды, бившейся о камни. Циск, похоже, решил не нарушать веками сложившегося адата путников, украсив порог къулли свежей обезглавленной тушкой куропатки, - в дар следующим гостям, надо полагать! Рядом покоился обглоданный клюв… Громадный кот придирчиво обнюхал свой натюрморт, остался в целом доволен идеей и теперь усиленно требовал похвалы, прижимаясь к моему колену то одним, то другим ухом. Смеясь, я наклонилась погладить его – и замерла: средь нежных глянцевых листочков на кусте держидерева, росшем вплотную к стене домика, сидела, красуясь в блестящих каплях росы, птица… - в ладонь величиной! Жаворонок. Серебряный. - ...Сестрица! Беда-то какая! Сумка пропала твоя! Я не сразу обратила внимание на крики Чегарди… Всё стояла, смущённо улыбаясь, и созерцала неведомую птицу. Откуда могла она попасть сюда? Пульс заколотился в висках скорыми толчками, - откуда ни возьмись, сорвались маленькие белые молнии, быстрыми тонкими штрихами намертво прочертили жилы и сокрылись, проникая в тёмную глубину, - как если бы вдруг горным речкам вздумалось пойти вспять и устремиться по скалам вверх… «Это же он, он мне оставил!.. - совершенно определённо осознала я, – знаком, залогом, - чтобы я не сомневалась больше!.. это он на самом деле является мне, уже второй раз; теперь я в точности вспомнила сон, снова пронизавший меня и радостью, и страхом... - ах, возможно ли?! О меткие, коротенькие стрелы [1], – кто пропитал вас горечью яда? – и теперь он так и будет подступать к сердцу?! - да, наверное; но, вкусив вашего зелья, я уже не хочу назад. Жидкое пламя в крови, идущее, как сок по стволу дерева, приносит боль… - а вместе с нею несёт и жизнь!» Медленно-медленно, стараясь не зацепиться за колючки и не спугнуть волшебство – обеими руками, кончиками бережных пальцев взяла я фибулу за краешки и сняла её с куста… Я держала жаворонка в своих ладонях и тихонько дула на него. Прохладные крылья постепенно окутывала лёгкая дымка - словно пар, курящийся над вершинами гор… - Постой, сестрица! Что это у тебя такое? – подлетевшая вплотную Чегарди смотрела на меня округлившимися глазами. Я бережно прижала птицу к груди, накрыв ладонью. - Айя! Покажи мне!.. а можно потрогать? Со вздохом, как бы нехотя, я показала ей свою нежданную находку – чтобы тут же снова её поспешно спрятать: - Это секрет… Послушай, Чегарди, я не могу дать это тебе. Посмотреть можешь, но только из моих рук. Чегарди возмущённо уставилась на меня: - Разве мы не сёстры? Как скоро ты всё забыла!.. – укорила меня она. - Понимаешь, это же не просто вещь, как прочие, - пыталась я объяснить несмышлёной девочке то, чего сама ещё до конца не постигала, - это тайный знак завета… обещание… Чегарди озарила меня восхищённым взором: - Надо же, - тайный знак! Обещание… а от кого?! - Ар дац, дер дац [2], - произнесла я нараспев, - это же нельзя называть вслух!.. – и словно онемела. Я ведь погибну, если с моих уст сорвётся чудесное имя! Тонкие-тонкие, словно паутинка, нити тянулись теперь от неба до моей души, пронзая её насквозь… казалось, самый воздух, который я вдыхала, крапивой обжигал лёгкие. Жребий камнем падает с небес; это сродни приговору. Я наконец испытаю сама, как совершается то, о чём рассказывал мне наставник, и на меня снизойдёт благодать. Теперь-то и я знаю, что значит быть избранницей божества! - Чегарди, - решилась я наконец, - это промыслительный дар. Я должна тебе сказать, – сегодня, в эту ночь… нас посетили духи!!! Чегарди испустила вопль священного ужаса; в моё же сердце снизошёл блаженный мир. - Не надо волноваться, - успокаивала я девочку, обнимая её за плечи, - сумка исчезла? – всё правильно, это значит, что мы не забыты небесами. Я же говорила тебе – так предначертано. Боги всё уже решили и принесли свой замысел в нашу жизнь заранее! Чегарди, изумлённая явным знамением свыше, охотно пожертвовала для связки трав ленту со своей косички; собиралась вынуть затем и вторую, но я остановила её, сказав, что хватит и одной. * * * Река сверкала в лучах. Освежившись у воды, мы приветствовали солнце молитвой: - Дели-Малх [3], даруй нам благодать свою! Но, едва успели мы подняться с колен, девочка немедленно задала вопрос: - Сестрица, а для чего Дел сотворил солнце? - Солнце – это небесный пастух, - терпеливо начала объяснять я, - он выходит с ранней зарей и пасёт стада облаков по небосводу, а вечером загоняет их обратно в стойло. Вот Элгур как-то говорил, что братья Адай и Маштай приглашали его провести у них обряд в одном из дальних сёл... Там на окраине выложен круг из огромных камней, а в центре его стоит высокий каменный столб. Как бы ты думала, что это такое? – с лукавой улыбкой я ждала ответа. - Не знаю… - Чегарди растерянно помотала головой. Косички опять резвыми змейками затанцевали взад-вперёд, - одна уже начинала расплетаться... - Так вот, этот камень - одновременно и алтарь главного святилища, и стрелка солнечных часов! - заявила я торжествующе. - По ним определяют время. Следить за движением самого светила нельзя, чтобы не оскорбить божественного Хало, но можно наблюдать за его тенью на земле, ведь тень солнца – тоже его ипостась. - А почему бы нам не сходить в это село сейчас?! – Чегарди всплеснула руками и тут же выронила охапку трав. - Во-первых, это далеко, - наставительно произнесла я, - а во-вторых, сейчас наш путь лежит в замок. Нас Марха ждёт… Чегарди тяжело вздохнула, смиряясь с неизбежностью, и принялась подбирать упавшие растения, но её тут же осенила новая свежая мысль. - А что будет с нами, если не станет солнца? – мой любознательный «тарам» нещадно палил меня чёрными лучами своих глаз. - Тогда солнечное тепло нам будет добывать небесный орёл, как это было в давние времена… Запомни: солнца нет только в Эле, подземном мире. Там всегда холодно и темно! Урок об устройстве вселенной пришлось прервать, поскольку быстроногая Чегарди заметила мою дорожную сумку, лежащую неподалёку на траве, и, громко оповестив меня об этом, бросилась к ней, а следом рванулся и Циск. Сумка оказалась пустой! Но пропавшие вещи постепенно обнаружились – и мои швейные принадлежности, и, конечно, самое главное сокровище – письмо Мархи! Всё это было в беспорядке разметано по зарослям невдалеке... Девочка недоуменно воззрилась на меня в ожидании объяснений. Улыбаясь, я развела руками: - Видишь, - всё наше отыскалось и к нам же возвратилось, а ты напрасно переживала! Недоставало лишь деревянного гребня и расписного кувшинчика, но меня это не обескуражило. Боги ведь лучше знают, как распорядиться судьбою странников! («Зато теперь со мною птица, моя птица, - пело всё у меня внутри, - вокруг всё такие мелочи, не стоящие внимания, - люди не могут понять, насколько это несерьёзно.. а у меня - дивная птица; и никому я её не отдам, и будет теперь она хранить меня вечно. Это Тамаш-ерда, чудесный и гибельный, – он положил на мне свою печать, он оставил залог… Теперь-то я знаю - он думал обо мне, он помнит, он опять придёт за мною и снова отыщет меня!..) Чегарди беспрестанно стрекотала что-то своё, болтая попеременно то со мной, то с Циском! Она и кот, похоже, нашли полное взаимопонимание и весело носились по зелёным холмам за мотыльками; спугнули между делом молодого оленя, чутко дремавшего в густой траве на склоне, - бедняга прянул и стрелой понёсся прочь, почти не касаясь земли. Циск намеревался было преследовать жертву, ради одного лишь охотничьего инстинкта, но тут его, окликнув, отвлекла Чегарди, и они вновь принялись гоняться друг за другом. - Я же иглой чудо-птицы сколола края своего платка и время от времени, тайком от маленькой попутчицы, едва касаясь, исподтишка гладила серебряные п