сесть не даёт. У Седы есть всё, чего только душа пожелает.) Седа закатывает глаза: - Нет, просто решила уточнить, где именно ты их взяла! Марха молчит. - Итак... – напоминает Седа. - Да что тебе надо от меня?! Не ешь мою душу [9]! – внезапно визжит младшенькая. - Я жду. Если бы Седе выпало родиться в незапамятные времена, в пору амазонок-махкарий [10], - с каким талантом вела бы она осаду неприступных вражеских городов! - Это вообще не твоя печаль! Я что, обязана отчитываться тут перед каждой… Кто ты такая… - Марха в своём обычном репертуаре. - Сейчас наконец познакомимся, дорогая, - обещает Седа. - Ты узнаешь, кто я такая - и навсегда запомнишь это! Короткий свистящий взмах узкой твёрдой ладони – и словно раскалённая добела молния осыпала пространство алыми искрами... Седа ли предстала в тот день перед Чегарди в порыве стихийной ярости - или сам Сел-громовержец явился в женском образе?! Марха прикрывает лицо руками и горько рыдает, - в течение ближайшей недели ни маковые, ни тюльпановые румяна ей точно не понадобятся. Скорее уж тройной слой белил… - Не забывайся впредь, - сочувственно советует Седа. - Вы нарочно собрались против меня - с этой заодно! – кричит Марха, захлёбываясь слезами. - Потише, - одним краем рта улыбается Седа. – Кажется, ты запамятовала, что гость в доме! - Я всегда знала, что так будет! Вы с Лечей никогда меня не любили! - Всегда знала, говоришь, - вздыхает Седа, - но тем не менее продолжала ходить по кривой дорожке… - да уж… Тему любви в таком случае на другой раз оставим, вспоминать о ней теперь не вполне уместно. Давай-ка лучше о более насущных предметах, – как давно ты этим промышляешь, скажи мне? - Промышляю… я! - чем?! - как ты смеешь! со мной - в таком тоне... - Повторим? – мило предлагает Седа. Марха безутешно воет от ужасного воспоминания; Седа невозмутимым мраморным изваянием стоит перед нею, ожидая, пока наступит полная тишина. - Мне… это подарили, - лепечет Марха, давясь, всхлипывая, но не поднимая глаз. - Правильно; дальше, - почти ласково тянет Седа и заботливо подсказывает: - А кто подарил? Родственники, - не так ли? Голос Седы мягок и вкрадчив. - Так Циск усыпляет бдительность полёвки, пряча когти перед тем, как дать им впиться в добычу… Марха молчит. - Когда подарили, по какому случаю? – продолжает Седа. – Случайно не припомнишь? - А вот не скажу! – Марха с вызовом исподлобья смотрит на Седу и уточняет: – Тебе не скажу. - О, неужели? – слегка усмехнувшись, произносит Седа. – Впрочем, иного ответа я и не ожидала… Тогда вот что: как только возвратится отец, брат обо всём ему расскажет, и как раз в присутствии их обоих я созову сюда слуг и всех их допрошу! Уж им точно должны быть знакомы эти украшения. - А слуги-то здесь при чём?! – выходит из себя Марха. – Ты, Седа, последний рассудок уже потеряла, - не знаешь, как бы ещё меня унизить! Седа выпрямляется, словно до звона натянутая тетива лука… - Как удачно, и целительница ваша ненаглядная как раз сегодня в замке, - продолжает Марха, - есть кому оказать тебе помощь… Новый зигзаг кипенно-белой молнии... Видели ли вы когда-нибудь, как когти пустельги хватают мокрого цыплёнка?.. - Что ты вообще творишь, - ноет Марха, - Совести, видно, у тебя совсем нет… - Да что ты говоришь! – хладнокровно отвечает Седа. – Уж кто бы поминал о совести. - Взгляни… ты мне губу рассекла своим кольцом! - А теперь ты взгляни, - наклоняется к ней Седа. – На это самое кольцо. Видишь?! И Чегарди взглянула - и тоже увидела! У Чегарди подкашиваются колени, она не в силах отвести взгляд от руки Седы… Лучится синий камушек… «Точно такой же, как на серьге Мархи!» - осознаёт Чегарди, засмотревшись на камни. Искусная работа… - Это кольцо, как и серьги, - бесстрастно говорит Седа, - принадлежали раньше моей матери. Вскоре после рождения Лечи она погибла - оборвалась верёвка садовых качелей. - Хоси срезал в саду цветы, и я бежала к маме, несла их ей… мне было лет пять… - Серьги отец пожертвовал в селинг, а кольцо было оставлено мне как память. Марха в недоумении смотрит на Седу, ей как-то немного не по себе. - Что касается Мелх-Азни, - не решусь даже и спрашивать, как долго она все твои немыслимые выходки терпит… - неожиданно произносит Седа, пристально глядя на Марху, и в глубине глаз её прочной стеной стоит холодный звёздный огонь. – Так вот, значит, что здесь происходит, когда нас с братом рядом нет?.. Хотела бы я посмотреть, что бы стала ты делать, если бы наши с нею матери были ещё живы! Марха съёживается и потихоньку садится на пол… Седа отрешённо опускается рядом с ней. - Старые слуги помнят тот день, когда мамины серьги возлагали в чашу столпа, - грустно продолжает поникшая, опустошённая Седа, - и Дуй узнал камни своей госпожи… Он мне дал слово, что ничего не передаст отцу, но мог бы принести ему эту серьгу и сам! Тихо охнув, Марха зажимает себе рот рукой… - Марха, Марха… - качает головой Седа, - везан Дел [11], какой же стыд! Я знаю тебя: ты, как сорока, легко жизнь отдашь - и свою, и чужую - за очередную блестящую побрякушку… Но украшений у тебя и без того немало; и, я надеюсь, есть - или было… когда-нибудь… ну, хоть в раннем детстве! - малейшее понятие о божественном?! Женская рука не имеет права касаться святыни. Как решилась ты на кощунство, отвечай! Язык Мархи, похоже, прилип к гортани. - Ты сделала запрещённое, - ровно говорит Седа. – Только человек, лишённый духа [12], мог додуматься до того, чтобы ограбить святилищный столп [13], - о Марха, какой позор!.. - и вдобавок осквернить затем жертвенный дар и память моей матери!.. Марха кусает пальцы и продолжает безмолвствовать, как моргильг [14]. - За подобный проступок боги насылают безумие. Так и оборотнем сделаться недолго [15]... - Кому, кстати, ты отдавала приказ бросить серьгу в нечистое место - конскую поилку? - Никому, - у Мархи зуб на зуб не попадает. - Что это значит?! – Седа строго смотрит ей прямо в глаза. - Не вздумай опять мне лгать, ведь я всё равно сама дознаюсь! - Это я была на конюшне… Седа стонет, схватившись за голову: - Час от часу не легче! Так ты даже собственными руками... Отвечай: это было сделано тобою ради глупой потехи – или… - постой… о, как же сразу я не подумала!!! - с целью колдовства… на нашу с братом кровь - ради наследства?! - пожалуй, с тебя и это станется! Седа сверлит Марху сапфировым взглядом, та совсем потерялась: - Нет, клянусь… всё было не так… я не нарочно… я не хотела!.. - Неужели такому тебя учит госпожа Тийна? – мне придётся просить Авлирга ещё и об этом поговорить с отцом! Вместо ответа Марха тоненько, пронзительно пищит, закрыв лицо руками. Взор Седы надолго ныряет куда-то в сторону… - Седа… - наконец тихонько произносит Марха, не поднимая головы. – Ты мне веришь? Седа смотрит в пространство и сдержанно хмыкает, слегка мотнув головой. - Седа… - ты ведь не сделаешь этого на самом деле..? Седа, поведя бровью, наполовину оборачивается лицом к сестре… - …не предашь меня?! Стрельчатая бровь в гневном изумлении ползёт вверх. - Сеееедаа… - в голосе Мархи тлеет слабый огонёк надежды. Ответа по-прежнему нет. Марха снова прощупывает почву: - Тебе непременно надо перед всеми меня так уничтожить? Седа тихо фыркает. - Сеееедаа… Не говори никому, пожалуйста!.. Ну вот что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала?! - Довольно, - устало роняет Седа. – Для начала – перестань лгать! А теперь - я готова тебя выслушать. Марха мгновенно вскакивает на ноги: - Седа… Ведь ты любишь меня?! Попытка Мархи кинуться сестре на шею не возымела эффекта, - та отворачивается, не дав ответа… Марха изучающе присматривается к сестре и, подумав, берёт её за руку. Ту, что без кольца... Седа резко выдёргивает руку: - Эй, бозбуунча [16]… Оставь свои фокусы, пожалуйста! Далее следуют громкие шмыганья носом: - Ааа!.. тыыы!.. всегда меня презиралаааа… - Так, мне всё здесь ясно. – Седа, не торопясь, поднимается. - Остальное пусть дослушают отец и брат! Я больше не желаю терять времени на это представление ряженых. И тогда-то наконец с отчаяния Марха сдалась и рассказала старшей сестре всё, как было…»