[11] «Везан Дел!» (чеч.) - «Возлюбленный Дел!»
[12] Дословно «яхь йоцуш» (чеч.) – беспринципный человек, способный на низкие поступки.
[13] Люди клали деньги, кольца, серьги и другие ценные вещи в специальные чаши в селингах, посвящённые божеству, и никто не смел до них дотрагиваться. Считалось, что тот, кто возьмёт что-либо из этих вещей, в наказание будет лишён разума.
[14] моргильг (кист.) - глиняный идол
[15] Согласно поверью, человек, нарушивший общественные и религиозные нормы, мог стать оборотнем.
[16] бозбуунча (чеч.) - фокусник, который веселил и смешил присутствующих на свадьбах и праздниках
Глава 9. Побратим самого Саладина
«Было иль не было, - кто теперь станет утверждать это достоверно? – ведь подобную версию не впишешь в официальный таьптар [1] знатного рода, - люди воспримут по-разному; ну, а всё же, если смотреть вслед за прошлым временем… Упоминала ли я уже об этом или нет, - моя сестра нимало не сомневалась в собственной неотразимости. Можно было бы сказать, что как-то раз Марха склонялась над источником, набирая воду в кувшин и демонстрируя публике совершенства своей фигуры, прихотливо заплетённые косы с атласными лентами, бронзовые подвески на висках и х1оьниш [2] из-под умышленно отогнутой бахромы покрывала… Жаждущая публика, в лице известного нам пастуха Мимы, потянулась в тот день не к источнику, не к кувшину, но к чьим-то шёлковым ланитам… Можно было бы добавить ещё, что шатавшийся поблизости Сонтаэла, местный 1ала [3], отчаянно замахал руками, отгоняя толпу крестьянок, что направлялись к тому же самому роднику, и во всеуслышание предостерёг их: «Не ходите сюда, обойдите с той стороны – тут целоваться будут!» О, разумеется, Летающий по небу никогда на то своего позволения не давал; возможно, ничего ещё и не успело случиться; но здешние жители почему-то стали с тех пор поговаривать всякое; и почему-то с особым воодушевлением подхватывает эти речи Яхита, дочь Бошту-гончара… Вереницу девушек с кувшинами на плечах возглавляла разбитная Ловдзаби из Хьейрашкие с крутыми каштановыми кудерьками на висках. Платок на её голове был повязан таким образом, чтобы один конец его свисал спереди, а другой был откинут назад, что позволяло сразу же безошибочно признать в его обладательнице джиеруо [4]. - Неужто тебя мы видим, Мима? Что ты потерял тут, а? – издалека закричала Ловдзаби, заметившая пастуха, и подмигнула своим товаркам, предвкушавшим очередную потеху. - Без кувшина ведь по воду пошёл, - а овец-то своих, никак, волкам оставил? Гляди в оба, так скоро ветер пасти придётся! Потерял же чабан, по всей видимости, голову: - Овечка тут одна моя от стада отбилась, заплуталась, пришлось за ней мне идти до самого родника, - будто бы заявил он, поразив немыслимым ответом как односельчанок, так и мою сестру. - Правду говорят люди: кто среди овец живёт - глупеет, - сквозь зубы прошипела Марха, - с этого дня с дурачком Сонтаэлой ходи вместе к роднику, - и, не оглядываясь, опрометью бросилась назад, в кровь кусая губы. Ловдзаби только присвистнула. Молча смотрели вслед разинувший рот пастух и оцепеневшие на месте девушки, среди которых, волею судеб, оказалась в тот день и вышеупомянутая Яхита; казалось бы, что ей за дело, однако именно её данная история отчего-то задела больше всех… Однако мы с вами должны знать: истина прежде всего заключалась в том, что Марха с детства привыкла избавляться от наскучивших людей так же легко, как от надоевших игрушек… * * * На заре следующего дня захотелось прекрасной Мархе пройтись по замковому двору... А куда же ещё оставалось направить свои стопы бедняжке, спрошу я вас? Тропинку, ведущую на горный ключ, теперь ведь придётся забыть надолго! Девушка была уязвлена до глубины души. Она напряжённо обдумывала планы вразумления забывшегося Мимы, а также очевидиц выпавшего на её долю случайного конфуза. Овечка одна… от стада отбилась… да ещё моя!!! - нет, что за непревзойдённая наглость! И вообще, что такое значит овечка? Уж не хотел ли Мима сказать, что Марха в его глазах не умнее овцы?.. Да сознаёт ли этот неотёсанный чабан, кто по сравнению с ним Марха и кто её отец?! Сама-то Марха это сознавала, и неудивительно, что с недавних пор она решила временно затаиться за стенами замка. Быстроглазая Ловдзаби – заводила на всех посиделках, без неё ещё ни одно игрище не обошлось. Ей палец в рот не клади - скажет мимоходом, сама забудет, а три села тут же хором на все лады повторять примутся. У Ловдзаби-Мельницы язычок - что твой жёрнов, попадись на него только - в муку смелет, вмиг прославишься на всю Мелхисту и далеко за её пределами, до восьмого колена будешь народ изумлять… Олхудзур на тот момент как раз был в отъезде – разбирал далеко зашедший спор двух крестьян о меже на поле. Один из жителей селения Сахана, по имени Гезг, не найдя согласия по земельному вопросу с Чхьевригом, своим соседом, под горячую руку лишил последнего жизни. Так как родственников у каждого из них имелось великое множество, кровная месть предполагалась с обеих сторон продолжительная и грозила растянуться на несколько поколений (что, впрочем, никогда и не было редкостью для нашего края). Сложившаяся ситуация могла нанести серьёзный урон населению Саханы, в частности, и Мелхисты, в целом. Дело предстояло важное; на церемонию примирения семей и установления межевых камней собирались срочно созвать местный совет старейшин и даже пригласить жреца. Временное отсутствие Летающего по небу в замке оказалось спасительной ниточкой, за которую с надеждой цеплялась его дочь: если всю округу вот-вот затопит кровью, то некогда ведь будет князю слушать женские сплетни о таких мелочах, как вчерашнее происшествие у родника, - глядишь, мало-помалу история эта и сотрётся из памяти людской… Смотря себе под ноги, сестра нарезала круги по двору, но легче на сердце ей не становилось. И тут… За воротами почудился ей едва слышный шорох, - вдруг силуэт юноши, чёрным мотыльком вспорхнув на земляничном фоне рассветного неба, ловко перемахнул через стену и приземлился во дворе. Марха тихо ойкнула и метнулась прочь, притаившись за толстым стволом раскидистой старой сливы. По правде сказать, она была изрядно напугана. Кто бы мог так неожиданно проникнуть в замок, минуя бдительную стражу?! В ту несусветную рань слуги замка ещё спали, а сестра ещё даже и не ложилась! Утренний сон убегал от глаз расстроенной девицы, как резвый сайгак от стрелка; точнее, он с самого заката в её покои не заглядывал. Может быть, это один из кровников их гоор [5] хитростью пробрался в сад и собирается, выхватив клинок, внезапно из засады напасть на её отца или брата?! А может быть… о, постойте, - а уж не Мима ли то сам, томимый безнадёжной страстью, явился к ней с извинениями?! Увы, не был вовсе Мима былинным нартом, да и никогда не отличался он знатностью рода; нищета его вошла в поговорку по всей округе, так что бесполезно при подобном неравенстве ожидать согласия князя отдать руку своей дочери такому претенденту… Ну, разве что Мима вздумал бы доказать всему селу, что и его можно считать мужчиной, и похитить недосягаемую красу!.. Но движения незнакомца были свободны и легки - что совершенно не было свойственно угловатому и неуклюжему Миме. Петляя полукружиями, почти танцуя, он, точно ласка, уводящая след от идущей по пятам своры, бесшумно перемещался по двору, при этом быстро осматриваясь кругом, и всё ближе подходил к её укрытию… Ах, так?! - вся кровь Мархи закипела. Какой-то проходимец в её присутствии разгуливает спокойно по их саду, как у себя дома! Но она не станет терпеть подобное. Довольно играть в молларехловдзарг [6]! - Марха тотчас выступила из-за сливы навстречу неизвестному, выпрямившись и бесстрашно подняв подбородок. Молодой человек держался весьма непринуждённо. Он остался стоять на месте и даже сделал Мархе безмолвный приветственный жест, очаровывая её выразительными карими глазами и белозубой улыбкой. Он был среднего роста, черноволо