с, строен и хорош собой, что успела мгновенно отметить обескураженная Марха. Неизвестный слегка усмехнулся, скользнув по ней живым взглядом сквозь ресницы; сестра вспыхнула и приготовилась дать надлежащий отпор. - Как достало у тебя дерзости проникнуть сюда, и в такой час? – молвила она с неприступным видом. – Тебе хотя бы известно, где ты находишься? Это замок Эрдзие-Бе, которым владеет отец мой, эл Олхудзур! Тот принял вызов, стойко выдержал её взгляд, скрывая чуть заметную улыбку, и протянул ей розовую маргаритку, только что сорванную им с садовой клумбы. Его полупоклон на восточный манер – рукой к сердцу – окончательно вывел Марху из терпения. - Сейчас я позову стражу! – предупредила она, не сводя с молодого джигита глаз, горящих возмущением и неподдельным любопытством. Не каждый ведь день приходится переживать такие встречи! Пришелец тотчас пал перед Мархой на колени и простёр к ней руки: - Да, да, скорее позови стражу, и пусть всё войско эл Олхудзура в полном вооружении явится сюда! – заявил он, преданно взирая на неё. – Ведь и у тебя на поясе есть кинжал, - так где же он? Я с радостью готов немедленно погибнуть от твоей руки! Давно мечтал о такой казни, ибо только ей суждено прекратить мои страдания. Певцы и музыканты сложили столько песен о красоте твоей, я слышал их в Узам-меттиг [7] - и навек потерял покой. Марха задумчиво внимала ему, а меж тем сердце её, охваченное мощным пламенем скрытого тщеславия, полыхало горном. О, наконец она, кажется, достигла своей цели… вот и доказательства - о ней повсюду говорят! и уже слагают песни! за счастье однажды полюбоваться ею готовы рисковать свободой и жизнью! Ну, уж теперь-то настала пора явить себя миру... - И вот прибыл я сюда из дальних краёв, - продолжал загадочный джигит, - и долгий трудный путь не был мне помехой, и никакая стража, как видишь, не может меня остановить, никакая стена не станет преградой для меня, коль я решился предстать перед тобою, несравненная пери, чтобы собственными глазами увидеть светлый твой лик! Марха ощутила себя настоящей героиней романтической древней легенды, - к чему, впрочем, давно стремилась. Гибкий стан, изящные движения, - всё, всё красило его, даже чекмень из простой тёмной ткани так ему шёл… - безотчётная мысль об этом вынудила Марху залиться краской. В голове её, между прочим, мелькнула замечательная идея – стоит всё-таки снизойти и дать крохотный шанс незнакомцу… Что-то ведь есть в нём, некая изюминка, зацепившая её интерес, - значит, он всё же её достоин?! Не просто же так она обратила на него своё драгоценное внимание! - Я не могу довериться тебе, - проговорила Марха, отворачиваясь и пряча взгляд, - ведь не знаю ни имени твоего, ни тейпа. (Следует выглядеть застенчивой и скромной, не подавать виду, - не то он сразу догадается, что она к нему не так равнодушна, как хочет казаться! Пусть он постарается, рассыпая комплименты… и да, неплохо было бы, если, добиваясь её благосклонности, он совершил бы какой-нибудь выдающийся поступок, а в окрестных сёлах все невзначай заговорили бы о нём...) - Зовут меня Джамболат, моя золотая луна, - отвечал он, вскочив с колен и подходя к ней. Он старался заглянуть Мархе в глаза, которые та тщательно отводила (о, сердце её словно острая шашка рассекла при звуках его имени!), - а родом я из Гебартойн-мохк [8], и не может того быть, чтобы ты ни разу не слышала обо мне и о многочисленных подвигах, которые я уже совершил в твою честь! Потому-то я и вынужден был одеться как можно проще, чтобы меня меньше узнавали по дороге – ведь люди проходу не дают, то и дело в пути задерживают, буквально коня за уздечку останавливают. Задают вопросы, каждый хочет лично поговорить, расспросить о подробностях… Марха, разумеется, не могла сознаться, что как раз ни о чём таком до сего дня не слышала. Марха была удивлена… Марха была покорена, - даже растрогана, пожалуй. «Пусть как следует растеряются теперь болтливые сплетницы с кувшинами, которых в тот неурочный час нелёгкая принесла к роднику!.. - наслаждалась она, мысленно строя планы выше стен отцовских башен. - Если повезёт, то найдутся доброжелатели и Миме втолковать, что сам он виноват – спугнул свою удачу и проворонил её навеки! А этот новенький… Джамболат – совсем иное дело. Как красиво он говорит… и какой чудесный у него голос… и черты лица у него благороднее, чем у местных кегийрхой [9]!..» Но тем временем светало, - вот-вот слуги выйдут во двор заниматься обычными работами и застанут Марху одну с мужчиной! Что предпримет отец, если узнает об этом – Мархе даже в общих чертах представлять не хотелось... Итак, чтобы получить возможность чаще видеться с Мархой и говорить с нею наедине, изобретательный Джамболат предложил ей покататься верхом с ним вместе. Сестра, изо всех сил скрывая восторг, согласилась и сама провела его на первый этаж башни, где находилась конюшня Олхудзура, славившаяся породистыми скакунами на всю Мелхисту, - не упустила случая блеснуть перед новым поклонником… Там выбрал он для Мархи спокойную и покладистую лошадь. Целую неделю продолжались их тайные встречи. Марха с вечера не ложилась спать, до полуночи при светильниках у зеркала подводила глаза, сурьмила брови и ресницы, накладывала белила и румяна, придирчиво выбирала наряды, пояса и браслеты (всякий раз – разные!), снова и снова создавала свой образ – ещё более пленительный, чем прежний, - пробовала приложить то другой гребень, то вон ту ещё заколку… Чуть за полночь у стен замка раздавалось короткое ржание коня и негромкий свист Джамболата… Сердце Мархи само собой рвалось на тончайшие нити от упоения риском опасной минуты, ужаса быть захваченной врасплох и безграничного восхищения дивным витязем. Услышав условленный сигнал, она поспешно спускалась по крутой лестнице в прохладный мрак ночного сада, пугливо осматриваясь во тьме. Украдкой проникала Марха в конюшню и затем бесшумно выводила лошадь через известный ей потайной ход. Там, затаившись в густой сени ветвей под скалой, Джамболат уже ждал её, следил за её приближением. Выезжали они в темноте, всегда в полном безмолвии. Марха исподтишка любовалась тонким профилем джигита, его гордой осанкой… Ещё до света они возвращались. Марха на цыпочках взбегала наверх по той же лестнице, тенью проскальзывала в свою комнату, не разбудив крепко спящую служанку. Истаяв от мечтаний, до краёв наполненная радостными впечатлениями, которые никому нельзя было пересказать, падала она в сон, как камень падает на дно глубокого пруда - чтобы потом грезить о нём долго-долго. Она ли не стоит счастья?.. Ах, не судьба ли это, дарованная ей свыше?.. Окрылённый своим несомненным успехом, Джамболат рисовался перед моей сестрой как только мог. Спешившись, он под уздцы проводил лошадь, на которой сидела, вздрагивая от шелеста каждой травинки, Марха, сквозь священную грушевую рощу у могильников Цайн-Пхьеды, - и затем они ехали дальше, с каждым разом открывая всё новые и новые места, - о, какое увлекательное приключение! По дороге рассказывал он Мархе множество героических историй со своим участием - о, разумеется, не в последней роли! В предпоследнюю встречу даже играл ей завораживающие мелодии на камышовом шодаге [10] при месяце и звёздах. Держась за его руку, Марха спускалась с седла и взбиралась вслед за любимым на выступ скалы, чтобы с головокружительной высоты полюбоваться видом на змеящуюся внизу зеленовато-серую ленту Меши-хи… О, в следующую ночь Джамболату суждено было и порадовать её, и опечалить! Марха пришла в недоумение, застав на заветном месте под чинарой лишь засёдланного коня – без всадника. Что же случилось с её рыцарем без страха и упрёка?.. - Сам Джамболат явился с опозданием, вынырнул из зарослей внезапно, запылённый и запыхавшийся. Правый рукав его был разорван. Ей сразу бросилось в глаза, что он как будто чем-то немного взволнован. Заметив, что юноша нечто держал в руке, Марха кокетливыми уловками добилась, чтобы он разжал ладонь, - и, немного помедлив, тот повиновался… Там оказались ажурные серебряные г1алкханаш [11] с филигранью и синими сапфирами, даже темнота не могла скрыть всю их утончённую красоту. - Оцу ц1арор [12], это серьги моей матери, - произнёс Джамболат, смущённо опустив взгляд, и вдоль ликующей души Мархи целым табуном помчались резвые язычки пламени, отблесками отразившись в её чёрных глазах, – свершилось! Джамболат принёс эти серьги в дар ей, Мархе! Это решающий шаг, - такое ведь дарят только невестам. Скоро, совсем уже скоро удалец увезёт её на свою родину, в Гебартойн-мохк, и его сёстры с местными ребятишками будут провожать Марху с подколотой к подолу платья булавкой от сглаза, к местному ручью, где разобьёт она о камни куриное яйцо для Матери воды и природы, - пошли нам счастливой жизни, береги наш союз, благая Хи-нан! - и будущая марнан [13], передавшая ей такой изысканный подарок, выйдет к Мархе навстречу, угостит её символической каплей мёда на кусочке курдюка (придётся пережить и это, - какие только мучения не согласна она претерпеть ради своего Джамболата!), доченькой назовёт, обнимет, приласкает, - как же иначе, где ещё отыскать ей в солнечном мире невестку, равную Мархе? Ведь та – воплощённая грация, нежность, скромность и все остальные добродетели в одном лице! Конечно же, мать её суженого - умная женщина, заранее оценившая Марху по заслугам, и теперь усердно даёт советы сыну, чтобы тот не упустил ред