Мир посетила весна и расправила свои крылья. Пушистый снег таял, растопившись под лучами солнца; примулы десятком маленьких светил являли из-под него золотистые мечи своих острых лепестков, а благоуханные деревья были окружены зелёной пеленой. Изумрудный ковёр нежной травы расстилался по склонам гор и холмов, приглашая полюбоваться яркой красотой каждого, кто готов был смотреть. Кони легко спускались по пологому склону Щитовой горы [15] вдоль мелкой речушки, которая словно плела серебристую нить между горных гряд… Раскинувшиеся внизу глубокие зеленеющие долины, разделённые скалистыми громадами, смотрелись великолепно. Вёрст через десять после Кистинского хребта, окружённого множеством массивных ветвистых узких кряжей, впереди, на севере, по правому берегу Меши-хи наконец-то показался аул Джарие. По круче холма лепились маленькие сакли, укрытые лесом и горами; напротив, по склону простирались пастбища, где пастухи со сторожевыми собаками пасли стада коров и овец. По преданию, прославленная царица Грузии Тамара, не раз гостившая в Чечне у своего союзника и тайного поклонника - терлоевского князя Берг-Бяччи, основным делом своей жизни считала распространение христианства по всей земле и часто отправляла священников к соседям за хребет. Проповедь их принесла плоды в Чечне, - и некоторые вайнахи, к неудовольствию местных жрецов, начали отступать от отеческих традиций. В Нахорустах, Комалхи, да и в самой Цайн-Пхьеде, от самых дней основания посвящённой богу Циу, собирались для совместной молитвы горсточки новообращённых христиан. В одном из селений Мелхисты местные жители, под влиянием приходящих из Грузии миссионеров, не только в большинстве своём пожелали перейти в христианскую веру, но даже выстроили себе из камня скромную керстнеха арда [16]. Из-за церкви село получило название Джарие [17], а протекавший неподалёку от него источник - Джарие-Хьостуй [18]. Он стал на долгие годы источником волнения и досады для достопочтенного Элгура, его непреходящей головной болью: обычно там совершалось крещение оглашенных, чьи ряды постепенно умножались… Путь кряжистый в страну мечты лежит, Что стелется вокруг благих вершин… И тот, кто не свернёт с сего пути, Он счастье в мире сможет обрести И вступит в рай – наследник он и сын. На горизонте показались тянущиеся к небу кистинские башни, оживившие массивы гор новыми красками. Эти башни были увенчаны изящными навершиями в виде небольших пирамид, а иные – плоской площадкой вместо крыши, и являлись истинным украшением той местности. В розовых тонах зари они смотрелись словно сказочные шахматные фигуры, выточенные из белоснежной кости. Под лучами восходящего солнца башни эти, обманчиво хрупкие с виду, мерцали нежным серебром, а крытые балкончики, словно вырезанные из голубовато-льдистого жемчуга, с четырёх сторон охватывающие их высокие стены, создавали впечатление защиты и уюта. На фоне башен виднелись высокие горные вершины, покрытые снегом, а под ними простирались бескрайние просторы леса. Спешившись на перевале, который находился выше Джарие, Торола повёл коней вниз в глубокую долину Меши-хи, где текла река с тем же именем. Путь был долог и утомителен, но прелесть окружающей природы не давала скучать. Когда пховец проходил дальше по узкой тропе вдоль реки, дорогу ему перебежал бесстрашный зайчонок и, не обращая больше никакого внимания на путника, быстро скрылся в густом лесу, который покрывал крутой склон берега почти до самой вершины.