Отовсюду слышались шутки и смех, напролом дребезжали разбитые струны, и в такт им позвякивали монеты застёгнутой до верхнего края параги [5] юной певицы.
Та просто наслаждалась жизнью и праздником, как ребёнок. Играя лучами, сияли её ясные очи, а голос звенел, словно цис зареби [6]... Девичью головку обвивала длинная узкая льняная лента, вся расшитая крестообразными узорами, унизанная красным бисером и перламутровыми пуговицами. Из-под неё выбивались мелко заплетённые косы, аккуратно уложенные кольцом вокруг лба. В новом синем (под цвет глаз!) платье, вышитом белым бисером, прыгала она, точно резвая козочка. На соседних крышах и внизу на улицах - везде толпились люди, они веселились и подпевали. Цисия, как яркое средоточие счастья, притягивала взгляды, многие любовались её живостью и непосредственностью. Она привлекала к себе внимание всех, раскрывая свою свежесть, словно цветок, только что распустившийся под лучами утреннего солнца. Торола тоже сразу обратил на неё внимание. Почему-то он тогда решил тогда заговорить с нею, не мог пройти мимо... Он отметил, как непринуждённо она держалась, каждый жест её дышал природным изяществом и джиши [7]. Юноша почувствовал, что сердце его забилось быстрее. Вдруг их взгляды пересеклись, - возможно, это был знак того, что и она ощутила нечто особенное, возникшее между ними?! – и в ликующем изумлении он порывисто махнул рукой, сделав знак Имеде… Перекинув пандури на ремне через плечо и улыбаясь, Торола направился прямо к Цисии и смело обратился к ней: - Привет тебе, чудная певица! Перед тобой Тариэл, величайший твой почитатель. Цисия в ответ на встречу нежно рассмеялась, словно весёлая птица, нашедшая своего спутника. - Добро пожаловать, шатильский Жаворонок! - отвечала ему она, пританцовывая на месте. Голос её звучал как пение ручейка. - Радостно приветствую тебя! Ах, сколько же сегодня слетелось почитателей на все кровли!.. Я сразу поняла, что это ты, - от многих слышала о тебе... - когда лицо её расцветало беззаботной улыбкой, на загорелых щеках появлялись ямочки. - Кстати, меня зовут Цисией! Она была полна обаяния, и Торола был пленён её непорочной красотой. Все движения Цисии, стройная её фигура, милое лицо источали чистое пламя. Живой, как огонь, нрав только придавал ей прелести во мнении Торолы... И глаза её были густо-синими, как горечавки... О, горный цветок с небесными лепестками! - в тот миг ум Торолы словно потерял дорогу, и он лишь мог восхищённо любоваться ею, как чудом, сотворённым самой природой. - У тебя исключительный дар сопровождать песни танцем, - рисовался он перед ней. - Бродил я в поисках вдохновения, - а теперь, когда мне встретилась ты, песни мои будут лишь о твоей несравненной красоте. - Вот-вот, Жаворонок, подари нам сегодня новую песню! - воскликнул тут кто-то из толпы. - Говоришь, ты искал вдохновение, - кажется нам, или наконец оно уже нашлось?!
На миг замер Торола – и зазвенели под рукой чуткие струны, а взор певца ясно говорил каждому о его готовности сражаться ради любви… В тот день весь мир, казалось, действительно стал для него музыкой, а Цисия – вдохновением. Как пховская юность легка, светла, И песни просты у нас, - Ты с неба в сердце моё сошла И сотни пленила глаз! Лучистей солнца средь бела дня И ярче зарниц в ночи, Улыбки свет озарил, маня, - Лечу я на жар свечи. С небес зажжённое колесо Нисходит на землю вдруг; Танцуйте, люди, - кружится всё, И хати [8] пришли в наш круг! Со всех сторон раздался оживлённый гул; требуя продолжения, публика загомонила, - и вместе с ними хлопала и смеялась прекрасная Цисия. Она нисколько не терялась: - Да уж, такова участь всех певцов и музыкантов! В любое время дня и ночи, хочешь ты того или нет, тебя всегда ждут слушатели, - Цисия тряхнула головой, и густые волосы её разлетелись по плечам. - А пока можешь присоединиться к нашим танцам! - Славно ты сказала, Цисия, - с загоревшимися глазами молвил Торола, - так что позволь ответить тебе танцем за твою милость к песне! – Передав своё пандури Имеде, он подошёл ближе к девушке и протянул руку, жестом приглашая её в круг. - Ну, если и вправду ты сможешь удивить меня сегодня... – испытующе взглянув на него исподлобья, проговорила Цисия, кокетливо принимая его руку в свою. - Кружитесь, пташки! - раздались голоса из народа, - пусть свет весны разливается вокруг! Так, под звуки музыки и смех толпы, Торола и Цисия начали свой первый танец, свободно отдавшись расцветающей радости и веселью. Имеда же стоял, не шелохнувшись с места, словно к земле прирос, мрачным взором созерцая их обоих... На том народном гулянье царила атмосфера абсолютного чуда. Каждый перекрёсток был освещён пылающими кострами и к ним собирались в оживлённые круги танцоры; повсюду, куда ни глянь, разгорались пляски и затевались хороводы; тут и там сквозь звучные мелодии уличных музыкантов слышалось пение, смешиваясь с жаркими возгласами лихорадочно возбуждённой толпы. Воздух был пропитан горячими сладкими ароматами свежевыпеченной кады [9], разносившимися окрест из распахнутых настежь ставней... Жители Муцо высыпали из своих домов и заполнили улицу и перекликались, смеясь, болтая и тепло приветствуя друг друга. На просторном пустыре за селом разыгрался захватывающий кулачный бой. Бойцы разделились на две противоборствующие команды, и завязалось столкновение железных кулаков. Словесная перепалка унипхито [10], поощряемых одобрительными криками и гиканьем взрослых, скоро перешла в драку; за ними бросилась в ожесточённый бой молодёжь; затем схватку возглавили присоединившиеся к ним мужчины, привнеся в бой свою храбрость и опыт; и, наконец, в шароварах и рубахах с закатанными рукавами, открывавшими мускулистые плечи, с обеих сторон выступили признанные силачи, чья стать и решимость были видны в каждом движении. А вот известный многим гордый удалец Мгелика Шетекаури неожиданно ворвался галопом в сонм остальных наездников! Видный и рослый, он уверенно и невозмутимо гарцевал на своём огромном коне, искусно лавируя меж другими всадниками, ошеломлёнными его внезапным вторжением. Те немедленно попытались дать герою отпор и осыпали его шквалом палочных ударов, но отвага и подлинное мастерство Мгелики позволяли ему уворачиваться от каждого нападения, будто он предвидел все действия соперников заранее. Все манёвры Мгелики приводили в невероятный восторг свидетелей, буквально потерявших дар речи. Однако истинной «изюминкой» праздника была берикаоба [11] - феерическое представление с масками из шерсти и пёстрых лоскутков. Ряженые-берики – несколько молодых мужчин в масках, натянув на себя войлочные шапки, вывороченные наизнанку гуданури [12] и козьи шкуры мехом наружу, вымазав лица сажей, с первыми проблесками солнца отправились на обход по дворам и, стучась в каждую дверь, настойчиво требовали дани - вина, мёда, мяса и других яств, которые обязаны были предоставить им щедрые хозяева. Они пели и приплясывали, подражая четвероногим. Каждый из участников действа воплощал особый образ и вобрал в себя дух своего животного, бесподобно передавая его характерные черты. Все персонажи предстали перед зрителями в замысловатом хороводе, передававшем естественные движения различных зверей... По Муцо пружинистой походкой важно прогуливались надменные тигры, с таким видом, будто каждый из них владел этим селением; бестолково раскачивались ленивые, будто не очнувшиеся ещё от зимней спячки, неуклюжие медведи; бесстрашно топали, проталкиваясь через толпу, дюжие кабаны; хитро крались утончённые лисы, которым нет равных в искусстве интриги; грациозно, словно живые ленты, извивались скользкие змеи; и, конечно же, бойко скакали, высоко задирая ноги, игривые козлы! Потрёпанный и запачканный костюм каждого берики дополнялся деревянным кинжалом, а также был украшен - для придания полного совершенства! - черепами, рогами, зубами и даже хвостами настоящих животных, птичьими перьями, сушёными тыквами, разноцветными лентами и звонкими колокольчиками... Шествие это сопровождалось игрой на пандури, чунири [13] и диплипито [14]. Толпа рукоплескала, очарованная яркими масками, затейливыми нарядами и оригинальным зрелищем, развернувшимся у неё на глазах... К вечеру празднество завершилось продолжительной пирушкой всех присутствовавших в доме одного из жителей села, куда забавные берики с великим торжеством снесли всю провизию, собранную ими за день.