Пронизанные косыми лучами заката, скользившими на лужайку, сидели рядышком на расстеленном по траве холсте, вполголоса переговариваясь и напевая тихую песню под звон пандури, - четыре красотки из Муцо: Манана, Маквала, Эндзела и Пиримзэ... Как и зачем оказались они здесь в поздний час? Из Муцо?!.. Торолу бросило в жар, в глазах у него потемнело... Не подавая виду, он шутливо поприветствовал девиц: - С миром ли пришли, добилни [1]? Те загадочно переглянулись, удивлённо засмеявшись; послышался нестройный перебор струн, и сёстры пропели ему хором: - Перед грозой темнеют небеса, А жаворонок к солнцу вознесётся! И мгновенно разом все они скрылись из виду, будто бы их тут и не было, - Торола и глазом моргнуть не успел... Он вдыхал запахи родной земли, ощущая тепло и искренность, которые здесь всегда царили. Когда он поднялся на холм и издали увидел Шатили, сердце его забилось сильнее. Село виднелось впереди, грозно и живописно раскинувшееся на отвесной скале. Расположенные многочисленными террасами над левым берегом Аргуни, крепкие сооружения из тёмных гладких сланцевых плит лепились к склону и, плотно сливаясь друг с другом, напоминали ласточкины гнёзда. По всему селу в этот час можно было увидеть жителей, занятых повседневными делами. Взгляд Торолы упал на девочку-подростка в сатаури [2], что работала у маленького окна, закопчённого смолистой сажей, неуклюже пытаясь справиться с огромным кда [3]... Деревянный бечи [4] наносил равномерные удары по сукну, уплотняя полоску уже вытканной материи. Мужчины в другом жилище затачивали косы, готовясь к предстоящему сенокосу. На одной из террас старушка мирно доила корову... Мягкие лучи заходящего солнца придавали всему зрелищу тёмно-алый оттенок. Вдалеке, по крутым проходам и коридорам узких улиц, протяжно блеяли овечьи стада, возвращавшиеся с пастбища. Темнота уже начинала окутывать окрестности... На Шатили нисходили горные сумерки, и чёрные покровы южного неба медленно простирались над хаосом пховских строений. Торола перешёл реку по тонкому мостику, который покорно гнулся под его шагами, и вошёл в селение. Внезапно его появление вызвало неистовую реакцию шатильских собак – свирепых косматых зверей, которые с грозным видом набросились на него с плоских крыш домов. Повсюду в темноте загорелись зловещими красными огнями их глаза, и лохматые, с медведей величиной, белые тени ринулись со всех сторон к Тороле, ставя лапы ему на грудь и хрипло рыча. Огромные местные псы были известны своей жестокостью и могли стать опасностью для любого человека. На шее у каждой из них был надет тяжёлый широкий ошейник, украшенный массивными шипами, - чтобы не давать волкам возможности перегрызть собачье горло. Стая, вне себя от ярости, лаяла на всё село, излучая злобу, действия их были непредсказуемыми, они просто жаждали раздробить его зубами на куски. Торола чувствовал, что ему нужно быть бдительным, пока он находится рядом с собаками. Он осторожно приблизился, стараясь не раздразнить их. Он смотрел на них с уверенностью, зная, что, если он сохранит хладнокровие, собаки не посягнут на него, но, ощутив запах страха, они станут ещё более агрессивными. И, конечно же, горец не забывал о надёжной палке, которая в подобных случаях всегда должна быть у путника под рукой. Торола понимал, что справиться с такими соперниками не так-то просто, но не собирался позволить им преградить ему путь. С присущими ему отвагой и сообразительностью он поторопился извлечь свою дашну [5] из ножен и готовился к схватке. Звери сужали кольцо вокруг него, подходили всё ближе, выражая своё враждебное отношение к прохожему и готовность к нападению... Но Торола не остался в оборонительной позиции. Он приблизился к собакам и начал двигаться по кругу, избегая бросать им вызов напрямую. При каждом движении молодой пховец искусно размахивал дашной, нанося точные и крепкие удары по пастям и телам животных. Несколько выпадов - и вот визг, стон и хрип слились в мрачной симфонии скомканных звуков... Однако Торола понимал, что его натиск не мог уничтожить всех псов, ведь они были очень крупными и мощными. Поэтому он сделал выбор в пользу тактики и ловкости. Он совершал быстрые и уклончивые движения, уворачиваясь от каждого прыжка собак в его сторону и совершая ответные броски... В шатильских постройках тем временем загорелись огоньки, в дверных проёмах заколебались яркие смоляные факелы... Багровый их свет изливался на стены и башни. С помощью сноровки и боевой практики Торола сумел избежать зубастых челюстей и отвечал на каждую атаку собак горячими и меткими тычками по их головам, бокам и животам. Он использовал все свои быстроту и гибкость, чтобы преодолеть преимущество противников в размерах и силе. В течение всего поединка Торола продолжал сражаться с бесстрашием и решимостью. Даже когда его охватывала усталость, он находил в себе волю продолжать бороться за свою жизнь.