- Многие так же заблуждались, сын. Хотя эта девушка и прекрасна на вид, но люди говорили о её кокетстве. Мцолел-мдгомели [10] играла сердцами юношей так же, как ты на праздниках играешь на пандури, - продолжала мать, и каждое слово её было словно стрела, поражающая образ той, кем восхищался Торола. – Не хватало мне ещё, чтобы нам потом люди кошку на дверь повесили [11]!
Торола резко встал со скамьи, рука его стиснула край стола так, что, казалось, он может раздробиться: - Матушка, довольно этих слов! Я должен узнавать правду собственным сердцем, а не слушать чужие сплетни! - Будь осторожен: сердце обманчиво, и красота - зачастую лишь маска, за которой скрыты иные черты, - сказала Минани. – Мы хотим лишь твоего счастья, Тарика!
- Дети, вы - единое целое, одна плоть и кровь, - снова вступила в разговор Мецкина. - Сохраняйте любовь, которая важнее всего, пусть она преодолеет все обиды. Всегда надо держаться вместе с родными, чтобы поддерживать друг друга. Ведь только семья может выжить в трудные времена! Минани замерла, напряжённо наблюдая за братом. Торола ничего не говорил, погрузившись в задумчивость... - А эти Кистаури пусть отдадут выкуп коровами из стада, чтобы вернуть наше расположение, - неожиданно заключила мать, принимаясь хлопотать у печи, - да на том и делу конец, так уж и быть. В жизни всякое случается... - Да, так выйдет куда лучше! – подтвердила Минани со вздохом облегчения и нескрываемой радостью на лице. Мать с весёлым видом и явным удовольствием продолжала: - За увод невесты нам с них причитается никак не меньше шестнадцати коров, а то и все двадцать! Такова цена предательства в нашем краю! Мы можем этого потребовать, ведь никому не позволено оскорбить наш род. - Коровы?!.. - прервал их изумлённый Торола. - Какие ещё коровы, при чём тут они?! Как будто утерянную любовь и дружбу можно оценить в коровах и заменить ими!.. Настроенная на боевой лад Мецкина подбоченилась и не намеревалась отступать: - Любовь и дружбу Мориге [12] отнимет – Мориге снова и пошлёт. Тебе-то, сынок, может, и не нужны эти коровы; ну, а нам пришлись бы весьма кстати! Тебе ревность глаза затмила, а ведь кому-то замуж выходить пора! - Ах, замуж?! – взвился возмущённый Торола, подумав, будто мать оправдывает поступок Цисии. – Клятвы, говоришь, - пустое дело, зато замуж невтерпёж?! - Между прочим, - невозмутимо гнула свою линию хитрая Мецкина, - я о твоей сестре. Ей уж точно приданое не помешало бы! - Матушка!.. – раздался протестующий возглас вспыхнувшей как маков цвет Минани. - Уж я знаю, что говорю! – осадила её мать. - Отца вашего теперь нет, без него трудновато справляться стало; Тариа три года странствовал, без единой весточки в дом, - хозяйство наше за это время пошатнулось; Вепхо ещё мал… Это как же мне теперь собрать для тебя сатавно [13], ну-ка, скажи? Нет уж, что ни говорите, - не нами это заведено, обычай-то древний. На то его и придумали, чтобы простые люди хоть как-то выжить могли! Торола оглядел свой дом и вдруг почувствовал, что ему не нравится вся эта ситуация. Его душа требовала свободы, а традиции затягивали обратно в оковы чужих правил, придуманных неизвестно кем и непонятно зачем... - Послушай, Минани! – притворно всполошилась мать, - кувшин-то наш где, я его не вижу, - ты его, поди, там же и забыла, где и платок? Всё только бы красотой своей напоказ хвалиться… Иди-ка снова за водой, дочка, - что зря стоять без дела, как дедабодзи, мне бы помогла лучше. Народ небось уже посудачил да и разошёлся, а у нас с тобою по дому дел непроворот! Брат твой наконец домой приехал… - она бросила быстрый взгляд через плечо на сидевшего в задумчивости сына. Торола обречённо махнул рукой и молча ушёл к себе наверх. Хлопоты матери о увеличении числа коров, которых можно было бы прибрать к рукам, ему казались пустыми и даже низменными. Коровы!.. Что за кощунство?! У него свет в глазах померк, жизнь на последнем волоске зависла над обрывом, а тут - речь о каких-то там коровах! Когда Минани выскользнула за дверь, мать догнала её и, опасливо косясь на поднимающегося по лестнице Торолу, приблизила губы к её уху и зашептала: - Мне ведь сегодня ещё надо к Бубикай Кистаури заглянуть… она Имеде тёткой приходится... родственники мы ведь, как-никак... договориться об этом деле нужно… зайди к ней, слышишь, Минани, по дороге, скажи, чтоб она меня ждала, как стемнеет! Честь важна, но мы не должны терять друг друга из-за гордости. * * * В вечерних сумерках, когда золотое лето ласкало своими лучами мирную Хевсуретию, в душе Минани мелькали воспоминания о детстве Тариэла, о том, каким он был раньше. Она с любовью помогала своей матери растить его, заботилась о нём, как о собственном сокровище. Она вспоминала, как они с братом играли на поляне под зелёными деревьями и вместе радовались жизни, - сами словно две ветви одного дерева…