* * * Утром, в светлеющей предрассветной прохладе, у горных вершин, на высотах, где вихри сходятся в дикий танец и слышно тонкое похрустывание гаснущих одна за другою звёзд, - откинувшись навзничь, на земле, устланной мягкими туманами, лежал, утопая в ковре весенних цветов, покровитель этих мест - чудный Тамаш-ерда. Подобно художнику, с неподражаемым мастерством владеющему своей кистью, он создавал прозрачные фигурки, вытёсывая их из хрусталя своим волшебным кинжалом и украшая звёздными осколками. Гибкие, словно лучи, пальцы его танцевали в воздухе, творя миниатюрные башни, в точности напоминавшие кистинские укрепления... Плечи Тамаша покрывали чёрные кудри, каждая прядь которых вибрировала тихим смехом, вторя мелодиям горных ручьёв. Глаза его, ярко-синие, как редкостные самоцветы, блестели хитростью и весельем. Из своего укрытия наблюдал он за молодым пховским воином, который уходил по тропе от охотничьего домика, нимало не подозревая о сверхъестественном присутствии вблизи...
Тамаш тешился от души, раздумывая о том, до чего же обманчивым может быть внешний облик. Однажды наивная дева, безмятежно спящая теперь в лесной хижине, приняла земного джигита за божество, - за самого Тамаша, подумать только! Может ли этот телесный знать, что его встреча с Белым Зверем, звёздным Треугольником на небе и двумя жрицами в лесном домике стали началом истории, которую будут потом пересказывать многие поколения пховцев?! - А смертный удалялся, обронив мелкую блёстку, зацепившуюся за колючий куст держидерева...
Тамаш замер. Он вдруг почувствовал, что его внимание привлекло нечто иное, чем забавные судьбы телесных. Взгляд его упал на серебряного жаворонка, сверкнувшего в лучах восходящего солнца. То было не просто украшение – фибула трепетала, словно настроенная струна, и этот вызов не мог быть оставлен без внимания Крылатым духом.
Тамаш-ерда легко поднялся, - всколыхнулись, стелясь вокруг плеч, его густые волосы, чёрные, словно крылья ворона. Тень от божественного силуэта не легла на росистую траву... Он приблизился к кусту и осторожно взял фибулу в свои чуткие пальцы. Серебро было холодным, но в то же время казалось, будто внутри оно ещё пульсирует теплом рук охотника, его метаниями и мечтами, его непокорной душой...
"Что несёшь ты в себе, маленькая птичка?" – шепнул Тамаш, чуть склонив голову к изящной вещице.
В ответ ветер принёс лёгкий вздох долины, и Тамаш услышал в нём переплетение судеб, вихрь чувств и тайну, которая теперь ждала своего раскрытия. Серебряная фибула была ключом, мостиком меж мирами, и Тамаш понял, что его игра только начинается.
Спускаясь по склону, Крылатый дух мало-помалу изменял свой образ, постепенно принимая вид путника, чьи очертания уже скрылись за соседней горой. Его пронзительно-синий взгляд постепенно зеленел и наполнялся смыслом, который смог бы распознать лишь умеющий видеть сердцем. Прихорашиваясь на ходу, Тамаш-ерда придирчиво осмотрел себя напоследок; остался вполне удовлетворён, прищёлкнул длинными перстами - и медленно растворился в пелене туманов, кротко стелившихся над утренней землёй. И вот незримый Тамаш направился по следам своего двойника в село Цайн-Пхьеда, где каждый камень, каждое дерево таили в себе истории древности, а воздух был пропитан эхом былых песен и магией предков. Бог гор шёл вплетать в пути златокосой девы и пховского охотника тайну, что ждала обоих в стенах замка Эрдзие-Бе…»
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Тушоли-бутт (чеч.) – в доисламском календаре вайнахов 4-й по счёту месяц года (22 марта - 20 апреля), наступавший после завершения посевных работ, посвящённый Тушоли, богине весны и плодородия.
[2] Цриапи (груз. კრიაპი) - специальные треугольные подковы, прикрепляемые к обуви, чтобы не оступиться в горах.
[3] Бандули (груз. ბანდული) – башмаки из сыромятной кожи с плетёной подошвой для передвижения в горах.
[4] «1ад нийса кхетийла хьа!» (чеч.) – «Пусть твой лук стреляет метко!»
[5] Рогатое – эвфемистическое, табуизированное выражение горских охотников для обозначения диких животных - тура, оленя, серны.