Так кто и кому служил? Граждане Рейха — аборигенам, или всё же масса предателей из местного населения — Рейху?
Ныне говорят, что нашему, российскому "челноку" от роду всего каких-то десять лет. Смею утверждать при поддержке беса, разумеется, что это не так: российский "челнок" родился в зиму 42 года в моём городе и "мать", что родила "челнока" — оккупация! "Челнок" — это, прежде всего, "движение товаров", а без перемещения "челнок" никогда бы не родился. Челнок потому и "челнок", что он движется между двумя точками. Истина "под лежачий камень вода не течёт!" никогда не потеряет силу! У кого были возможности передвигаться? У вражеских прислужников, как мой отец, и получается, что "отцами" русских "челноков" девяностых годов были проклятые захватчики 41-го года вкупе с "подлыми вражескими прислужниками"! Шансы на выживание оккупированных граждан были в руках врагов и тех, кто получал от врагов разрешение на передвижение. Однако, как далеко можно зайти, продвигаясь в неверном направлении!
Всё про войну написано, но чем и как добывали пропитание на каждый день захваченные "советские люди" — умолчание! Тишина! Нельзя! Запретная зона! Стой, стрелять буду! — эх, мать моя, ну почему "мудрая народная советская власть" не понимала, что всё и всегда держалось на торговле!? Кто может подсчитать, во сколько обошлась России тупость советской власти сроком в семьдесят лет? Это я о "рыночных отношениях и проклятом капитализме".
Оккупанты предлагали рынок, но нам всегда был милее базар. О нас говорят, что "вы и до сего дня стоите к цивилизованному рынку задом" Это не моё открытие, и не беса, открытие сделали другие и рассказали о тайнах рынка по телевиденью. Сегодня нам лупят в задницу:
— Повернитесь! — но зады у нас, как прежде, большие и прочные, и нас не пронять тычками! Не скоро мы сможем дать "задний ход" из того тупика, в который заехали "под шелест и трепыхание алых революционных знамён"!
Глава 78.
"Индульгенции"
Как-то в доме появился красивый портфель из кожи с блестящими замками. Отец объяснял матери, что заказ добыть портфель получил от большого начальника. Желания начальства, будь оно советским, или каким-то иным, всегда нужно исполнять! Тогда и узнал первое немецкое слово "таше": сумка, значит.
Заказ отец выполнил, и большой немецкий начальник остался доволен. Что отец получил за "операцию" по добыванию портфеля — не знаю, но что не "Железный Крест" — это точно. Довольство большого начальника пожелало повториться, и в скорости в доме появился другой портфель свиной кожи, темнее и лучше первого.
Потом, в советских фильмах о войне, вражеских офицеров показывали с такими портфелями набитыми важными, секретными документами, но не колбасой, шнапсом, или коньяком и шоколадом с галетами. Только документы, ничего низменного! Ну, что поделать с этими портфелями, мода на них была тогда, любили их! И не только вражеские офицеры высокого звания обожали портфели из свиной кожи, портфели свиной кожи любили абсолютно все деятели, в том числе и наши. И это в советских фильмах можно увидеть. Услуги с портфелями для высокого начальства отцу зачлись в будущем. Как — об этом ниже.
.
Глава 79.
Патефон.
Он появился в келье неожиданно. Как в сказке, коих на тот момент я знал всего одну: "Сказка о царе Салтане" А.С Пушкина.
Отец принёс патефон при возвращении из поездки. Чёрный, красивый совсем новый, аккуратный ящик с ручкой. Чудо и максимальное выражение людских способностей в технике. "Последнее слово".
— Но тогда у тебя таких мыслей не было.
— Удалить?
— Не нужно…
— Да, мыслей не было, был один сплошной восторг от одного вида чудесного ящика!
При патефоне была и коробка-чемоданчик, в которой были круглые, чёрные пластины с дырочками в центе и красивыми бумажными наклейками посредине. В одном из углов главного чудо-ящика находилась маленькая коробочка, которая выдвигалась от слабого нажатия пальцем, и в той коробочке лежали малёнькие иголочки непонятно для чего нужные. Чудо аппарат!
Сестра поставила патефон на комод и открыла крышку. Под ней оказался диск, покрытый синей тканью, с небольшим блестящим пенёчком в центре. Мгновенно догадался, для чего нужен блестящий пенёчек: на него кладут пластинку! — на этом мои запасы сообразительности кончились.
И ещё там была загнутая и блестящая трубка с плоским набалдашником и с красивой сеточкой. И всё это блестело!