По логике советского кинематографа, в ужасную предрождественскую ночь немецкие пособники должны были первыми занять места в бомбоубежище и активно испускать газы от страха! Сфинктер ни у одного тебя тогда самовольно открывался! Но прислужников в убежище не было, они в это время "преследовали шкурные интересы"! Чего иного было ожидать от трусов и предателей! Законченные негодяи, достойные верёвки!
Так нет тебе! В самый разгар жестокой бомбёжки выводить горящий наливной состав за пределы станции, без просьб и приказов, взялся не немецкий машинист, а коллаборационист! Или на то время только в предателях и вражеских пособниках сидела и работала "вакцина" отечественного изобретения "двум смертям не бывать, а одной — не миновать"? Пословица — эндемик, или проживает в иных странах и народах? Враги ею пользовались?
— Не было у них такой пословицы, поэтому они так легко и отказались от подарков из Fatherland!
— Удивляет и поражает древняя немецкая мораль: почему не предложили всё спасённое добро и немедленно! — сложить в большую кучу!? Как и почему добро стало законным трофеем пособникам? Премией за храбрость?
— Всё просто: "немецкая мораль" говорила: "гибнущее в огне — огню и принадлежит, а если какой-то безумец вступает в спор с огнём, то, как можно наказывать за такое? Он достоин награды и почестей, но не возмущения! Они не мародёры"!
— Крайне не гибкий народ! Полное отсутствие гибкости! Случись у меня такое, так я бы всё спасённое приказал живо вернуть на место! Для профилактики, "чтобы другим неповадно было", расстрелял бы парочку-другую "мародёров", а "отличившихся при спасении социалистического имущества" наградил "Почётной грамотой"… посмертно… Гибкий я и смышлёный потому что! Во мне от природы заложен "законодатель" на каждый миг жизни! Законы для себя изобретаю походя! А немец? Если событие не подпадает ни под какую статью его закона, то происходящего события для него не существует, оно его не трогает.
Но это только наши с бесом домыслы, и ничего осудительного в них мы не находим. Утешает и оправдывает: Истории известно враньё куда мощнее бесовского! Нужно сказать, что на враньё больших размеров требуется лицензия. Сколько "вралей без лицензии", кроме меня и беса, проживает на сегодня — не знаю, но прежде таких, как я, беса не касается, карали длительным пребыванием в местах, где "Макар телят не пас".
Непреодолимая, объяснимая сила тянет на рассуждения о том, о чём не имею ни малейшего представления: о советском кино. "Кухню" советского кинематографа в деталях не знаю, поэтому все разговоры могут быть ошибочными и не подниматься выше суждений заурядного потребителя кинопродукции.
Возвращаемся в сцену "вытягивания горящих бочек за пределы станции".
В советских фильмах о войне, если идёт "показ борьбы советских людей на железнодорожном транспорте, захваченным врагом", в кабины бывших
советских паровозов помещали "советских" машинистов без задней мысли о том, что такой "советский" машинист — уже "не советский", если своим трудом он перемещает вражеские грузы. Коллаборационист он, "вражеский прислужник, продавшийся врагам за кусок хлеба". Но фонограмма фильма не делала пояснений и не говорила: "советским паровозом управляет вражеский прислужник". Нелепица явная. Как её миновать?
Если бывшим "советским" машинистам захватчики доверяли и принимали на работу, то кем машинисты становились? Ответ прежний:
— "Предателями, изменниками родины и вражескими пособниками"! — иных названий не было ранее и не ожидается впредь. Тех, кто рабочий люд сделал "вражескими пособниками" — упоминать не будем. Повтор.
Рождается провокационный вопрос: для чего в фильмах советские "режи" помещали вооружённых солдат в кабины к машинистам? Кабина паровоза тесная, места хватает только для обслуживающего персонала из трёх человек, а что там четвёртому делать? Да ещё и чужаку, не понимавшего ни единого слова в русском языке? Путаться под ногами у обслуживающей бригады? Вопрос не подается объяснению.
Если бывший "советский" машинист работал на Рейх добровольно, то немецкий солдат с оружием в кабине — лишний. Но это "немецкая" логика, моя — совсем другая: немецкий вооружённый солдат охранял бригаду от опасности, коя могла свалиться на головы прислужников! Работники из русских давали подписку на верное служение Рейху и автоматически становились врагами… Кому?
— Тупеешь, брат! Вражеский солдат с оружием в тесной кабине паровоза
необходим советскому кинематографу для "эффекту" и для выброса адреналина в зрительскую кровь: вспомни, как в напряжённый момент повествования советский (русский) машинист, "оставаясь в душе "советским человеком", ударом гаечного ключа большого размера по голове путающегося под ногами немца, нейтрализовал его и выполнял задуманное сценаристом действие!? Немца даже каска не спасал от удара ключом!! Зрители не задумывались над пустяком: "с чего бы русский машинист, вначале честно работавший на врагов, вдруг "осознал глубину падения" и одумался!? И по мере сил своих и талантов, "выполнил задачу по очистке родины от иноземцев"! Ох, уж эти непредсказуемые русские"!