Неверующей прожила сотню лет - и вот вам: "воскресение вне очереди"! Продолжу?
- Давай...
- "Умершая, разглядывая обстановку, обошла комнаты а сын разглядывал лицо матери и думал: "позвонить сестре и сказать, что мать навестила? Сестра человек трезвый, нехорошо о братце подумает... И как при матери о ней говорить? Подожду, посмотрю куда явление пойдёт и чем окончится... Хоть убейте, но не может быть, чтобы простые смертные возвращались с того света, тут что-то другое! Но что?" - между тем, естественные шумы, производимые живыми, исходили от воскресшей матери..." Годится?
- Годится. Оно, конечно, можно и лучше написать, но с тебя и этого хватит.
- Что далее?
- Далее сомнения посетили: "во все времена у сестры не совсем нормальным проходил, а если скажу:
- Прощай, сестра, до встречи в иных мирах, мать за мной явилась, по дому ходит и обстановкой любуется - и тринадцатая бригада скорой медпомощи с парой дюжих санитаров братцу обеспечена.
- С тобой, дохляком, один санитар средней мощности справится.
Мать ничего не просила, а на предложение:
- Может, перекусишь? - отвечала, как и в последний месяц пребывания в видимом мире:
- Не хочу - но по жилищу перемещалась без труда, давая повод вспоминать любимый матушкин вопрос-сомнение "в чём душа держится".
- Что ещё поместим?
- Да, было, пугающие мысли ушли, привык к присутствию матери - а она исчезла молча, не прощаясь, оставив мрачные мысли о скором отбытии туда:
- Законы жизни и смерти одни и всем, и если одни после встречи наяву с умершими родителями вскорости следуют за ними - почему другим делать скидки? - но время в паре с жизнью шло и ничего случалось...
- ... и разговоры пошли:
- Слыхал, у соседа с того света малый вернулся! Только непонятно за каким хером припёрся, сволочь при жизни был, никому проходу не было, когда ушёл на тот свет родня втихую радовалась. Сосед говорит, что сынок после "командировки" поутих, другим стал...
- Как часто стали происходить такие явления, и что означали?
- Во всякой фантастике должна оставаться маленькая тайна, а в мистической - особенно.
- Какова перспектива?
- Вначале будут страшиться приходу мёртвых, потом привыкнут и перестанут удивляться-поражаться, и в итоге явления мёртвых станут обычным и частым явлением. Дойдёт до разговоров:
- Нашел, чем удивить! - женщины и дети перестанут делать большие глаза, если кто-то надумает пугать.
- Если мёртвые являются живым оповестить:
- Готовься, дни твои окончены"! - то не будут ли явления лишними? Разве нельзя отбросить копыта и без театра?
- Можно и без театра, но в театре веселее, впечатлений много. За десять минут сидения за печатающим устройством мы породили кусок мистической фантастики, а чтобы получилось наварганить за неделю?
- Хватит, выходи на курс, продолжай о монастыре:
- Когда государь Петр, вооружившись топориком, приступил к "рубки окна в Европу" в облюбованном месте, то ему в сем благородном и святом деле зело воспротивились тамошние чухонцы. Упирались и не хотели покидать заболоченные, но родные и любимые места.
С царями накладно спорить, история об этом много рассказала. Изгнанные с родных мест аборигены ничего, кроме проклятья на покидаемое место, наложить не могли, в какой вере пребыли - неизвестно, но что язычник - без ошибки. Какова мощь и сила проклятий язычников перед проклятиями изгнанных христианок из реквизированного монастыря не берусь сравнивать, но думаю, что вес и качество проклятий монахинь, был не в пример выше того, что свалили чухонцы на голову царя-батюшки Пятра Ляксеича.
- Голос местечкового патриота, но и чухонцы были не подарок. е. Строительство "града Петрова" сопровождалось неучтёнными смертями строителей, "работные люди" умирали тысячами, всякий знает, на чьих костях стоит вторая столица Руси. Вопрос: мог, хотя бы один из "работных людей", умирая от болезни, проклясть тех, кто кнутом "вдохновлял на труд?" Если "да", то вполне достаточно для неуютного проживания в "петровом граде" и до ныне.
Нечего сказать, красив град Петра, много интересного в себе содержит. Погостить какое-то время - одно, но жить постоянно - тяжко.
- Проклятье на монастырь наложили святые люди, монахини. Может ли сегодня, не менее святой, чем игуменья из прошлого, служитель культа, священник, снять древнее проклятье? Если, разумеется, оно появилось в свет? Кто сегодня окажется сильнее: древние налагатели проклятий, или сегодняшние "специалисты" по избавлению от таковых?
- Нужно пробовать. Как можно присуждать "первое место" без борьбы? - бес от прямого ответа уклонился.
На момент выселения монахинь, обитель прожила более ста лет, а с приходом новой власти "монастырская" жизнь окончилась. Это были прекрасные времена смен названий и перемены понятий. Законов не было, и монастырь окрестили "городком рабочих". Как ещё?
Монахини - это монахини, и, разумеется, никакой нумерации келий при их житии в монастыре не было. Греховное деяние нумера: если пронумеровать - кто-то будет "первым", а кто-то в - "хвосте"? Негожее дело, нечистое, зачем антихристовы учёты в обители? Насельницы и без учётов знали, кто и в какой келье несёт обет монашества
Трудящиеся, получившие "подарок" от советской власти, немедленно исправили упущение монахинь и каждому дому-кельи присвоили номер, и нашей келье выпал "сто шестой". Отец и мать получили половину кельи за труд по вождению городского электрического транспорта: трамвая.
Семейные предания говорят, что подругу свою и мать нашу, отец встретил в трамвайном парке: на то время она лихо гоняла вагоны по губернскому городу. Потом были "соревнования". "Страна советов" не могла жить без "соревнований", но кто и кому из родителей проиграл в скорости - не знаю, но к началу войны "гонки" окончились понятным и с последствиями образом в виде трёх детей. Такого, как "общение по интересам" не знали, но им пользовались.
Городок-монастырь - квадрат со сторонами "триста пятьдесят саженей на триста". Сколько это в метрах - можно подсчитать, но это будет уже "городок рабочих", но не монастырь: святая обитель замышлялась в саженях, но не в метрах.
Ориентировка стен такова: запад-восток - две стены, север-юг - так же. В средине восточной стены имелся громадный храм без архитектурных излишеств, высокий и прямой. Строгий. Если обычные храмы максимально украшались, то монастырские, как наш, был скромен. Велик и скромен. В один купол. Таким храму и положено быть. Как можно в культовом сооружении, да ещё в монастыре, да в женском, позволять какие-либо архитектурные излишества? Нет и нет.
Внутри монастырской ограды деревянные, близко поставленные кельи-домики, так близко, как только ставят на Руси. Владея громадными пространствами в поселениях жмёмся домами до такой близости, что со временем приходим в ярость от надоевшей многолетней тесноты. Как скоро приедается "любовная близость строениями" плоть до взаимной ненависти и смертоубийства - на эту тему диссертаций вроде бы ещё никто не написал. Люто воевать друг с другом - одно из любимейших наших занятий. Если вопросить поселенцев:
- Почему и зачем так близко ставите дома? Места много, можно и дальше разнести хижины?
- Причина близости - взаимная любовь! До остервенения! Кучно жить как-то веселее! При нужде быстро на помощь соседу придти.
- Тогда почему из-за мелочи, из-за вершка земли, убиваете взаимно и с удовольствием?
- Ошибка, не из-за вершка земли гроблю соседа, а за его наглость! - резонно. Но отчего и почему мы начинаем "наглеть" - и этот вопрос ещё никто не брался "озарить светом истины".