Я не успел додумать свою мысль, так как увидел, как Лысый подошел к женщине и поцеловал ее. Секундный шок, остановка сердца, и карандаш вывалился из моих рук. Царь тихонечко присвистнул.
Ну, конечно же, у него кто-то есть. Он же красивый, умный и добрый. Он сильный и умеет привлекать внимание. Разумеется, у него есть женщина. Они вместе вошли в школу, а через пару минут она села в машину и уехала.
Больно. Я не думал, что будет так больно.
Все тоже 20 ноября.
Я избежал встречи с завучем и пошел в раздевалку. Дядя Боря разглядывал кроссворд. Когда он меня увидел, то виновато улыбнулся.
— Прости, новый завуч мне нагоняй устроит, если узнает, что я просто так тебя пропустил.
Я ничего не ответил и пошел в спортзал. Физрука на месте не было, зал заполонили второклашки. Я дошел до запасного выхода на улицу, который был как раз-таки из спортзала, и беспрепятственно вышел. Далее перелез через забор и написал сообщение Ване.
«Давай встретимся».
Вечер 20 ноября.
Ваня был бисексуалом. Он сообщил об этом на пятой минуте прогулки и продемонстрировал еще одну фенечку, но уже трехцветную.
Всю прогулку он болтал о пустяках. О своей школе, о трудностях в одиннадцатом классе и выборе жизненного пути. Его ухо уже не было таким воспаленным, а красная прядка все так же сильно выделялась.
Я его толком не слушал. У меня из головы всё никак не выходила утренняя сцена с завучем. Я уже жалел, что позвал Ваню и зря потратил его время. А ведь он тоже ушел с уроков.
Когда мы смотрели на фонтан в парке, Ваня спросил:
— У тебя какие-то проблемы?
— Да так, — ответил я, а на душе кошки скребли.
Мы немного помолчали. Ваня достал телефон, что-то в нем напечатал и обернулся ко мне.
— Я могу помочь с этим?
— Не думаю, — я покачал головой.
— Понятно.
Ваня наклонился ко мне и быстро чмокнул в щеку. Это произошло так быстро, что я даже не успел как-то среагировать.
— Когда разберешься со своими проблемами, напиши мне.
На этой ноте Иван ушел в закат, а я осторожно дотронулся до щеки. Сердце билось, как ненормальное. Но лучше бы я так и стоял с рукой у щеки, слушая биение своего сердца.
Потому что когда я обернулся, то встретился глазами с мамой, на лице которой читалось явное отвращение.
Это конец.
21 ноября.
Она примчалась в школу, словно озлобленный берсерк. Я плелся позади нее, на ходу помахав Царю. Он жестами спросил, что случилось, а я показал петлю на шее.
Мама несколько раз оборачивалась, чтобы подпихнуть меня в плечо, а то я иду медленно.
Она так громко стучала каблуками, что их звон уже отзывался эхом в моей голове. Постучавшись для приличия, мама залетела в кабинет директора.
Внутри был директор, учитель математики и… завуч. На душе было так паршиво, что мне было уже наплевать на присутствие завуча. Я вспомнил нашу первую встречу, произошедшую буквально пару месяцев назад, а ощущение было, будто прошло уже несколько лет.
— Вы должны были поставить меня в известность о том, что мой сын пропускает уроки!
Я сел на стул у двери и постарался не смотреть на завуча. В кабинете начался шум. Математик побежал за моей классной, директор пытался объяснить, что его не ставят в известность о некоторых пропусках учеников. Завуч тоже пытался что-то объяснить.
Прибежала классная с журналом в руках. Сначала они переругивались с мамой, потом обе уткнулись в журнал, ища «энки», а затем опять из-за чего-то заспорили.
Я их не слушал. Я думал о том, что зря открылся родителям. Думал о том, что зря вбил себе какую-то чепуху по поводу Лысого и зря стал что-то там себе воображать. Сны уже стерлись из памяти, а вот сцена за окном нет. А еще Ваня. Веселый и миловидный парень, поцеловавший меня в щеку. Что он хотел этим сказать? Я ему понравился? Он действительно хотел бы встретиться еще раз?
— Да за ним глаз да глаз нужен! Как вы не понимаете? Он же психически-больной, его психика неустойчивая, его нельзя оставлять одного. Когда он в школе, он под вашей ответственностью! — на этой маминой фразе я выплыл из своих мыслей. Только не это.
Пожалуйста, пусть она поорет из-за моих пропусков и все. Пожалуйста.
— Что вы хотите этим сказать? — в замешательстве спросила руссичка.
— А как вы думаете, почему он пропускает занятия? — ядовито поинтересовалась мать и сама же ответила: — Он бегает на свидания с таким же несчастным больным мальчиком.
Вот такого поворота даже я не ожидал. Лысый посмотрел на меня, а я даже не потрудился поднять свою челюсть.
— М-мальчиком? — заикаясь, спросила руссичка.
— Да!
Воцарилось молчание. Директор сдерживал улыбку, руссичка пыталась не смотреть на меня, а Лысый-то внимательно меня изучал. Я отбивал ботинком какую-то мелодию, смотрел на потолок и надеялся, что лицо не такое красное, каким я его чувствовал.
— Что ж, — произнес завуч, — вы правы, ситуация серьезная.
Он взял мою маму чуть выше локтя и повел к двери.
— Больше мы с вашего мальчика глаз не спустим, а о каждом побеге тут же доложим вам.
Но мама уходить не собиралась, она еще не договорила. Директор попросил меня подождать снаружи.
Я вышел в пустой коридор, так как все уже были на занятиях, и стал созерцать вид за окном. Я смотрел на унылый пейзаж до тех пор, пока ко мне не подошел Лысый.
— Так ты поэтому прогуливаешь школу? — спросил он.
Я покачал головой.
— В пятом классе, — со вздохом сказал я, — меня оставили на второй год, так как я пропустил много занятий из-за сломанной ноги. И тогда я сказал, что прогуляю столько уроков, сколько они мне прибавили. Вот и вошло в привычку — сбегать с уроков.
Лысый засмеялся.
— Так все было настолько просто. Кстати, тебя ждет выговор за пропуск дежурства. Вчера-то ты ведь опять из-за привычки сбежал?
Я немного помолчал и кинул взгляд на Лысого. Такой серьезный, и такой добрый. Нет, не
скажу я ему правду. Зачем ему нужны дополнительные проблемы?
— А у вас есть жена? — спросил я.
Он покосился на меня, но ответил:
— Да. А еще годовалая дочка.
— Здорово.
Действительно, здорово. Он заслужил семью. И слово «дочка» он произнес с нежностью.
— А я вчера действительно на свидание с парнем сбежал, — сказал я и чуть не умер от стыда.
Мне хотелось увидеть реакцию Лысого.
Он потрепал меня по голове и сказал:
— Влюбленные подростки такие дурни. Еще раз сбежишь и будешь месяц дежурить в столовой. Твой парень может и подождать.
На этих словах Лысый, кхм, то есть Игорь Николаевич, пошел навстречу моей маме, вышедшей из кабинета директора.
Они о чем-то поговорили, а затем мама дала мне знак идти за ней.
Скандал на всю школу, теперь будут слухи ходить, учителя наверняка будут коситься на меня. Но, если пару минут назад на душе было пасмурно, сейчас стало так легко и светло. У меня есть лучший друг, веселый наставник, чувства к которому я обязательно преодолею, и парень, которому, я, возможно, нравлюсь. И с семьей я помирюсь, все равно они меня любят, так что никуда не денутся.
Уже в машине мама, хлюпая носом, сказала:
— Конечно, теперь ты меня ненавидишь. Я плохая, я рушу твою жизнь. А я всего лишь хочу, чтобы у меня был нормальный сын, который потом вырастет сильным мужчиной.
Она еще много чего говорила на эту тему. Да, она смирится или хотя бы научится меня терпеть.
Я достал из кармана телефон и написал Ване:
«Попробуем еще раз? Я захвачу Маршамелки».