Ками смущенно улыбнулась, никак не прокомментировав утверждение Санька, что сегодня целый день пытался подкатить к симпатичной шебекчанке, но натыкался каждый раз на равнодушие, причем непонятно было: показное оно или нет.
— Она — ребенок, — внушительно произнес Данилыч, подняв указательный палец в сторону колеблющихся ветвей. — А современная молодежь практически не умеет готовить: все родителями избалованы и изнежены. Как посмотрю на будущих жен, так сразу и жалко их потенциальных мужей становится: пропадут мужики с такими поварихами, если только сами по первой не будут готовить да жен учить. Не-е… — Данилыч важно повел ложкой в котелке, выудил кусок мяса на перевернутую крышку и придирчиво его исследовал, потыкав ножом. — Я своим девкам с младых ногтей втолковываю: учитесь готовить, да так, чтобы ваши парни и думать не могли от вас на сторону пойти, чтобы их не только половыми гормонами, но и желудком к вам влекло неудержимо. Вот так-то!
Данилыч подмигнул Ками и делано сердито повернулся к Саньку:
— Чего сидишь, ждешь пока в рот покладут? Давай хлеб нарезай, миски на стол, да фонарь из кабины принеси! Готово уже, а они глазами хлопают!
Ароматная похлебка, в которой мяса явно было больше, чем картофеля или загадочной крупы, которую, кстати, я все никак не мог идентифицировать (наверное, какой-то местный злак), была разлита или, скорее, разложена по нашим внушительного размера мискам. Данилыч прикрикивал на Санька, и тот, сходив за универсальным фонариком, даже повесил чайник над костром вместо убранного котелка.
Похлебка была хороша: наваристая, пропахшая дымком, она слегка обжигала рот то ли из-за своей температуры, то ли из-за многочисленных специй, хозяйственно припасенных Данилычем на Шебеке. Мясо тоже хорошо приготовилось, и хоть оно и отдавало каким-то необычным привкусом, но было просто замечательно на вкус и даже хорошо жевалось, несмотря на опасения Данилыча.
Сегодня на Дорогу прямо перед автопоездом выскочил из кустов перепуганный представитель местной фауны, похожий своей уцелевшей задней половиной на смесь зайца с антилопой. Передняя же его половина оказалась вдрызг раздавленной колесами, и уже невозможно определить было по жалким остаткам расплющенной головы, на кого же больше этот зверь был похож: на зайца или же все-таки на антилопу.
Данилыч же, трудностями видовой классификации утруждать себя не стал, попросту завернув уцелевшую заднюю часть в целлофан и заявив, что сотворит нам «мировое варево» на вечернем привале, что и сделал, хотя и с опозданием из-за некоторой жесткости антилопозайца. Так что ужинали мы уже в полной темноте, при уютном свете костра и универсального фонарика.
— Мировой суп, Данилыч! — похвалил я водителя, похрустывая каким-то местным овощем, напоминавшим смесь лука с огурцом на вкус, но имевшим вид длинных стручков с ярко-фиолетовой окраской.
Голодная Маня нетерпеливо сидела над парящей миской, переминаясь с лапы на лапу, каждые несколько секунд пытаясь начать трапезу, но тут же отшатываясь от горячей еды. Гивере сегодня практически ничего не перепадало, за исключением каких-то обрезков и шкуры антилопозайца, которую, впрочем, Маня жевать по каким-то причинам, возможно этического характера, не стала. Даже кости, оскобленные добела прижимистым поваром Данилычем, не вдохновили аппетит гиверы, но горячий ароматный суп покорил ее чувства, хоть и не давался пока в пасть по причине своей горячести.
Живо одолев объемную миску, я расслабленно откинулся на туристический коврик и заложил руки за голову. Приятно было смотреть на колышущийся дымом, освещенный мерцающим светом круг листьев, что кое-где уже поредели от жара, и голые веточки сиротливо и укоризненно поглядывали вниз на костер, что лишил их последнего украшения.
Так бы и жить спокойно, перегонять транспорты с безобидным грузом, есть вкусную и сытную еду, мечтать у костра перед сном, представляя, как ждет меня дома красивая жена… И никаких тебе забот, тревог, опасностей…
Мир, в который мы попали через несколько суток пути и неизвестно сколько тысяч или миллиардов километров от Шебека, как раз и был тем Новым Светом, о котором мне рассказывал Чаушев. Практически свободный от людей и, как следствие, от городов, внешне он был из разряда миров «земного» типа, наподобие Геи или — не к ночи будь помянута — Псевдо-Геи. Про тип же Шебека трудно было что-то сказать, так как местной растительности там практически не оставалось, а по небольшим искусственным садикам ничего определенного про родную шебекскую флору сказать было нельзя.