Мы снова вскарабкались в нутро прицепа. Теперь Чермаш просто вышвыривал осмотренные ящики наружу, не беспокоясь о целостности машинок на радиоуправлении и домиках для Барби.
— Слышь, Иван, — выпытывал я в процессе поисков, — а чем от «калаша» этот «АК-108» отличается?
— Достаточно новая разработка, на основе «Калашникова», как сам видишь, но с другой системой работы газового поршня, которых теперь два, еще другими наворотами… «Сто восьмой» сделан под «натовский» патрон, для унификации боеприпасов. Многое, кстати, взято от редко попадающегося автомата Кокшарова, результат — кучность автоматической стрельбы раза в два лучше, чем в «АК-74» или других модификациях, да еще на полкило легче их. Может, даже «сто восьмыми» заменят «Абаканы», что сейчас вводят в российской армии? Да никак не введут…
Больше автоматов мы не обнаружили, зато нашли пару ящиков с патронами калибра 5,56х45 для найденных ранее автоматов, как мне объяснил Чермаш. Коробки патронов были уложены в крупногабаритные ящики с изображением лазерных указок. И действительно, верхний слой упаковок, прикрывавший коробки с патронами, содержал именно эту детскую и кошачью радость.
— Не знаю, сколько здесь тысяч, но, думаю, для пяти стволов надолго хватит, — кряхтел Иван, вытаскивая вместе со мной тяжеленный ящик. — Ну а нам, с нынешними раскладами, тоже лишние стволы совсем не будут лишними. Тебя вооружим, Саню. Да и сам я попробовать новую машинку не прочь: до сих пор только на стенде видел… Чего это он такой перекошенный?
Действительно, на подходящего к нам Санька было страшно смотреть: бледный, глаза устремлены непонятно куда, губы дрожат…
— Ты чего, Саня? — спросил я его, окидывая туманные окрестности осторожным взглядом.
Санек молча поднял руку, демонстрируя зажатую в кулаке окровавленную маленькую кроссовку.
— Кажется, ты прав, Леха, — каким-то мятым голосом сказал Чермаш. — Они действительно взяли с собой ребенка…
— Это у кого ж ума хватило? — Я был настолько потрясен, что сел на ящик с патронами. — Какой идиот взял ребенка на Дорогу?
Чермаш молчал, крутя в длинных пальцах детскую рацию, покрытую бордовыми пятнами по салатному пластику, которую достал из кармана.
«Смотри: вояка, а пальцы как у пианиста… — пришла в голову неуместная мысль. — Как люди такую дурную профессию выбирают? Почему решают, что именно они должны проливать кровь за кого-то, кто, в принципе, им совсем не знаком и не дорог? Или это от безысходности? Но ведь бывают военные по призванию… Суворов, например, возможно, был бы весьма посредственным музыкантом, зато как полководец… Боже мой, о какой чуши я сейчас думаю!»
— Я догадываюсь, зачем его взяли, — Санек, похоже, побледнел еще больше, хотя больше было уже некуда. — Как Проходимца. Я узнал, что ребенка нашли, на которого система отреагировала, — во внутренней сети базы на отчет наткнулся, когда программы по просьбе Картенки на штабной комп ставил. Но не думал, что его привезли к нам, да еще и на машину определили. Пацан восьми лет… детдомовский… И надо же: на машину с игрушками…
— Уроды, — процедил сквозь зубы Иван. — На чем угодно заработать пытаются… я бы таких поставил к стене — мир чище бы стал…
Детская рация в его пальцах вдруг пискнула и зашипела. Из дыры в прицепе донесся ответный писк.
— Кнопку не жми, — отстраненно посоветовал Ивану Санек.
Чермаш озадаченно посмотрел на зажатую в кулаке игрушку. Медленно разогнул пальцы и вдруг отлетел в сторону тряпичной куклой среди красных брызг. Огромная тень ударила в борт прицепа, задев меня мимоходом. Мир крутнулся перед глазами. Я потерял ориентацию от удара и очнулся под днищем прицепа, тщетно пытаясь вдохнуть воздух в сплющенные ударом легкие. Сверху что-то громыхало, билось, визжал металл. Прицеп ходил ходуном… орал какой-то человек — не разобрать слов… слышались автоматные очереди…
Наконец мне удалось набрать выбитое дыхание. Перевернуться. Перед глазами все шло кругом…
Пытаясь ползти, чтобы выбраться из-под скачущего прицепа, я попал руками в какую-то теплую липкую лужу. Потом перед глазами оказалось чье-то лицо…
Чермаш. Стекленеющие глаза, струйка крови изо рта. На секунду его остановившийся взгляд стал более осмысленным. Он что-то попытался сказать, я приблизился вплотную, стараясь разобрать слова… что-то вроде «беги»…