— Петр Данилович, заберите вы этого болтуна! — взмолилась Галочка, щелкая по клавиатуре компьютера. — Времени и так мало. Вон, Картенко забегал весь взмыленный, говорит, возмущение уже началось. Молодой человек, — обратилась она уже ко мне, — давайте ваш паспорт. Вещи — сюда, вот в это окошко… Николай! Николай, вещи на проверку, бегом!
Парень в камуфляже с той стороны широкого окошка в стене принял мои вещи, подозрительно прищурившись. Похоже, любой новый мужчина воспринимался им как потенциальный конкурент, что я вывел из опасливого взгляда в сторону Галочки.
— Давайте ведите его переодеваться и — к машине!
— Как, — возмутился Санек, — не евши? А к психологу? А пропуск?!
— В Дороге поедите. Бегом, бегом!
Санек потянул меня в коридор, ярко освещенный бестеневыми люминесцентными лампами.
— Вот какая штука, — бормотал он на ходу. — Должны были открыться сегодня вечером — завтра утром, а тут гляди — уже возмущение пошло!
— Это че такое? — спросил я, влетая вслед за ним в здоровенную комнату, заставленную ящиками защитного цвета, и останавливаясь возле решетчатой стенки, перегородившей комнату пополам. У проема с прилавком в этой стенке стоял кругленький военный, встрепенувшийся при нашем появлении.
— Осьо воны, хутко до машины, не ждить!
— А переодеться, комплект получить? — взвыл ошарашенный Санек.
— Всэ вжэ там, — замахал руками военный и сорвался на фальцет. — Да бегить вжэ!
— Твою мать! — комментировал Санек, когда мы проносились через коридоры и переходы, по-видимому соединявшие строения этой псевдофермы. — Без медосмотра, без курсов, без всякой подготовки! Видел, конечно, всякую спешку, но вот чтобы так…
Впереди показался зальчик с двумя лифтовыми дверями. Три охранника.
— Пропустить, пропустить без пропуска, под мою видповидальнисть! — Сзади нас задыхался военный колобок.
Мы вбежали в солидного размера лифт, лифтер в камуфляже и с кобурой на боку нажал кнопку, отправив нас вниз, и мы получили возможность перевести дыхание.
— Слушай, — вдруг осенило меня. — А мне мои вещи отдадут?
— Не знаю, их проверить должны. А что у тебя там важного? Все, что нужно из одежды и прочего, в комплекте есть, а на крайняк в Дороге на запятой купим, хотя и цены там просто безбожные…
— Плеер у меня там да пара банок дисков с музыкой и фильмами. Ноутбук мой старенький…
— Не пропустят, — замотал головой Санек. — Никакой техники, никакой информации. Проверка полная, чтобы ты там не наторговал для себя, помимо Компании…
— Почему тогда меня раньше не предупредили?
— Так здесь пользуйся сколько угодно, но на Дорогу — ни-ни!
Лифт остановился.
— Бегом, не стой! — Санек потащил меня в открывшуюся дверь, не дав впитать и осмыслить увиденное: огромный зал с каменными стенами, ярко освещенный и от этого кажущийся еще больше. Пирамиды, стеллажи ящиков и коробок всех цветов радуги. Оранжевые автопогрузчики.
Здоровенные грузовики-фуры, по-видимому, все — иностранного производства. Люди, мельтешащие возле них.
«„Рено“, „Ман“, „Мерседес“, „Ивеко“», — мельком читал я, пробегая мимо тягачей. Сияние хрома, никеля, яркие расцветки, многочисленные фары, рев заводящихся моторов, крики людей…
— Сюда, — дернул меня влево Санек.
Мы подбежали к ярко-синей «Скании», возле которой топтались пара человек в медицинских халатах.
— Все нормально? — Один из них начал измерять мне пульс, другой попросил снять куртку, расстегнуть «молнию» на джемпере, приставил к моей шее пистолет-шприц. Кольнуло.
— Да он, в принципе, молодец. — Санек заглянул в высоченную кабину тягача. — Что, Данилыча все еще нет?!
— Вы не волнуйтесь, — втолковывал мне медик. — Сейчас сделаем вам все прививки…
— Где же он ходит? — метался Санек.
Взвыл ревун.
— Ваше основное дело — очень хотеть туда проехать. — Укол. — Главное, не отвлекайтесь. Стойте спокойно, я введу вам успокоительное.
— Где, блин, Данилыч?!
— Важно само желание! — Укол. — Подумайте, ваша зарплата и дальнейшая работа зависят от того, попадете ли вы на Дорогу, проедете ли…
— Е-мое, уже отъезжают!
Ревун надрывался всей своей металлической глоткой.
— Успех зависит от вашего желания, благополучие страны… — Укол. — Вы давно ОРВ болели?
— Да где же он застрял!!!
— В вашем роду были психические расстройства?..
Укол.
— Да что сегодня за день такой!
— …Аллергии на что-то? На лекарственные средства, витамины?
— Может возникнуть легкое недомогание, при повышении температуры примите лекарства в соответствии с этой запиской, вот аптечка…
— Данилыч!!!
Из-за штабеля фиолетово-белых коробок появился Данилыч с двумя огромными сумками защитного цвета в руках.
— Быстро в машину!
Орал ревун.
Глава 3
— Впрочем, успокойтесь: мы не все доберемся до Лондона.
Д'Артаньян— Это почему?
Портос— Потому что, по всей вероятности, кое-кто из нас отстанет в пути.
Д'АртаньянПогрузившись в кресло «Скании» справа от водителя — на этом настаивал Данилыч, — я попытался перевести дух. Немилосердно болели исколотые шея и плечи. Данилыч запустил двигатель, и «Скания» с мягким рокотом поплыла вслед другим автопоездам.
— Ты как, готов? — высунувшись сзади, теребил меня Санек. — Чувствуешь Дорогу?
— Не трожь человека, пустозвон, — пробурчал Данилыч, выруливая в какой-то туннель. — Почувствует, если надо, если готов…
— Что от меня требуется? — Мне было как-то не по себе от необычности происходящего. — Может быть такое, что у меня ничего не выйдет?
— Все может быть…
— И что тогда, мы застрянем?
Данилыч повернулся ко мне и как-то особенно ясно глянул своими карими глазками из-под седоватых бровей:
— Нет, просто останемся здесь. А ты не бойся. Не все с первого раза проходят. Этого тебе на подготовке не скажут: больше уверенности выработать хотят. А я тебе так скажу, — он поболтал пальцем в воздухе, — когда знаешь, с чем столкнешься, то легче настроиться. А если проиграешь, то хоть знаешь, почему.
Впереди явно что-то назревало. Данилыч ловко провел автопоезд в обход другой фуры.
— Смотри-ка, — спокойно комментировал он, — один не прошел, так сдал назад, но дистанция маловата, и всем надо сдавать… Говорил начальству: увеличьте дистанцию, нет — хочется побольше машин провести…
Мы прошли мимо то ли застывшей, то ли медленно пятящейся колонны тягачей с прицепами. Данилыч включил фары, и только сейчас я заметил, что в туннеле порядком потемнело. Мелькнул прижавшийся к стене человек в оранжевом комбинезоне. Второй со светящимися указателями в руках.
— Сейчас будет очень темно, — забормотал снова мне на ухо Санек. — Главное — желание выйти отсюда. Старайся, Леха.
Действительно, резко стало темнеть, словно какой-то черный туман заструился сквозь всю материю, поглощая свет ксеноновых фар, затемняя приборную панель.
«Как Данилыч ведет в такой темени?! — мелькнула паническая мысль. — Мы ж под землей! А если в какую-то пропасть угодим? Столкнемся с другой фурой?»
Я повернул голову к Данилычу и не увидел его. Тьма охватила все и тесно прильнула к лицу. Можно было ощутить, как она буквально трется о роговую оболочку глаз, вливается через нос, через рот внутрь головы.
Полная пустота.
Пустота, полная тьмы.
Я боялся дышать, чтобы тьма не наполнила легкие. В мозгу билась алой змейкой мысль: наружу! К свету! Этот алый червячок мерцал все тусклее, окутываемый чернильными нитями мрака, и я понял, что умру, если не выйду на свет.
Я попытался найти дверную ручку, чтобы выпрыгнуть из кабины и хоть пешком выбежать из этого черного ужаса, но не нашел и самой двери. Кабина «Скании» исчезла, растворенная непроницаемым киселем тьмы, и я побрел куда-то, пытаясь выставить несуществующие руки, не ощущая ни времени, ни пространства.