Однажды Мартен сидел в кабинете у своего издателя и со скромной улыбкой говорил, что не прочь получить аванс. Издатель тоже улыбался, но с видом, не сулившим ничего хорошего; и в самом деле, он тут же сменил тему и спросил:
— Кстати, а не готовите ли вы нам новый роман?
— Вот именно что готовлю, — отвечал Мартен. — Уже больше трети написал.
— И как, довольны?
— Очень, очень доволен! — воскликнул Мартен. — Неловко самому себя расхваливать, но, кажется, и персонажи, и ситуации удались мне как никогда. Да вот я сейчас расскажу вам в двух словах, в чем там дело.
И Мартен пересказал сюжет своего романа. Это была история начальника отдела какого-то учреждения, звали его Альфред Субирон, сорока пяти лет, у него были голубые глаза и маленькие черные усики. Этот милейший человек жил с женой и маленьким сыном, и все у них было прекрасно, как вдруг его теща сделала себе пластическую операцию и внезапно так помолодела, что внушила ему кровосмесительную страсть и он потерял покой.
— Да-да, замечательно, — пробормотал издатель, — прекрасно… только скажите-ка: теща этого месье Субирона хоть и выглядит молодо, но ей уже, наверно, за семьдесят, не меньше…
— Вот именно! — воскликнул Мартен. — В этом-то и кроется драматизм ситуации!
— Я вас понимаю, но в семьдесят один год наша жизнь часто висит на волоске и зависит от малейшей прихоти судьбы…
— Здоровье у этой женщины исключительно крепкое, — заверил Мартен. — Как подумаю, с каким мужеством она переносит… — Тут он осекся, ненадолго задумался и продолжил уже не так радостно: — Разумеется, в этом возрасте мы все зависим от разных случайностей, не говоря уж о том, что порыв страсти нередко пагубно влияет на изношенный, что ни говори, организм. В сущности, вы правы…
— Нет-нет! — запротестовал издатель. — Тысячу раз нет! Я это говорил, наоборот, чтобы предостеречь вас против искушения. Не станете же вы избавляться от женщины, которая необходима вам для развития действия! Это было бы безумием!
— Да, конечно, — согласился Мартен, — мне эта женщина нужна… Но она может умереть в конце, например, когда зять перейдет к решительным действиям… Под влиянием волнения, благодарности, угрызений совести она испустит дух в упоительных объятиях любимого человека… Тут напрашивается разрыв аневризмы или кровоизлияние в мозг…
Издатель возразил, что такая развязка была бы недопустимо банальной и чересчур очевидной, тем более что пристрастия Мартена всем известны. Они долго спорили и наконец договорились, что теща просто впадет в кому, оставив читателям проблеск надежды. Раздраженный сопротивлением автора, издатель строго спросил:
— А как себя чувствуют другие персонажи? Я могу быть уверен, что они все вполне здоровы?.. Поговорим сперва об Альфреде Субироне…
Мартен под взглядом издателя залился румянцем и потупился.
— Сейчас я вам объясню, — начал он. — Альфред Субирон очень крепкий. Он никогда в жизни не болел, но так уж вышло, что на днях он ждал автобуса и подхватил воспаление легких. Уверяю вас, эта болезнь была необходима. В самом деле, его жена в отъезде, и за ним некому ухаживать, кроме тещи, и именно эта постоянная близость позволяет ему осознать свою страсть и, может быть, даже решиться на признание.
— Ну, если так нужно для сюжета, тогда ладно… Главное, пускай он поскорее поправится. Как там у него дела?
Мартен опять покраснел и пробормотал:
— Да не очень. Сегодня утром я поработал над романом, и температура подскочила до сорока одного и двух. Я беспокоюсь…
— Боже мой! — вскричал издатель. — Но он у вас не умрет?
— Кто знает, — вздохнул Мартен. — Ведь не исключены осложнения… А воспаление может перекинуться на второе легкое… Этого я особенно опасаюсь.
Издатель кое-как взял себя в руки и заметил все еще дружелюбно:
— Ну, это несерьезно. Если ваш Субирон помрет, весь роман пойдет насмарку. Сами подумайте…
— Я уже прикинул последствия его смерти, — признался Мартен, — и, правду говоря, они меня ничуть не смущают, напротив… Если он умрет, это развяжет теще руки, и она ринется навстречу судьбе, осознает свою красоту и поймет, что это для нее значит. И тут возникает любопытнейшая ситуация: прелестное создание, возбуждающее в мужчинах страстное желание, выслушивает их пылкие признания со всей безмятежностью, подобающей женщине в семьдесят один год. Вы же понимаете, она не может без конца сохранять благожелательное равнодушие по отношению к человеку, связанному с ней узами родства! Смерть Субирона позволит мне обратиться к вечной теме безучастной красоты, причем раскрыть ее совершенно по-новому, по-современному! В этом вопиющем противоречии между естеством и внешностью мне уже видится какая-то тайная, хотя еще смутная угроза, словно зачаток смерти…