Упорное сопротивление наших войск позволило сковать силы противника и выиграть время для выдвижения резервов на угрожаемое направление. В район ст. Прохоровка выдвигался переданный из состава Юго-Западного фронта 2-й тк, танковые бригады которого должны были подойти во второй половине дня 8 июля. Но обстановка в полосе фронта по-прежнему оставалась чрезвычайно сложной. В 1-й ТА наиболее пострадавшим за первые три дня боев оказался 3-й мк, части которого, за исключением 10-й мбр, понесли значительные потери. В несколько лучшем положении находился 6-й тк, на участке которого противник продолжал вести себя сравнительно пассивно. Донесения разведки говорили о том, что враг готовит с утра 8 июля новый удар с целью выйти в район Обояни. Ставка все время запрашивала о принятых мерах. Непрерывные звонки из Москвы не способствовали созданию нормальной рабочей обстановки в штабе фронта.
Член Военного совета фронта Н.С. Хрущев вспоминал: «Сражение разгоралось. У нас с Ватутиным стала проявляться тревога: мы все же не ожидали такого нажима. Чрезвычайно встревожило нас известие, что появились какие-то новые танки противника с такой броней, которую не берут наши противотанковые снаряды. Дрожь прошла по телу. Что же делать? Мы отдали распоряжение, чтобы артиллерия всех калибров била по гусеницам. Гусеница у танка всегда уязвима. Если и не пробьешь броню, то гусеницу снаряд всегда возьмет. А перебил гусеницу, и это уже не танк, вроде неподвижной артиллерии. Появится облегчение. Наши стали именно так и действовать, причем довольно успешно. Одновременно мы начали бомбить танки с воздуха. И тут же доложили в Москву, что встретились с новыми танками. Немцы звали их «тигры». <…> Нам вскоре прислали новые противотанковые снаряды, которые поражали броню «тигров», кумулятивные снаряды, прожигавшие металл. Однако «тигры» успели поколебать уверенность действий нашей противотанковой артиллерии. Мы-то считали, что все нам нипочем и разгромим немецкие танки <…>
Вообще очень важные происходили тогда события. Решалась судьба войны и судьба страны. Многое неприятно сейчас вспоминать. <…> враг оттеснил нас к третьему рубежу обороны. Три ее полосы, включая последнюю, имели противотанковые рвы, различные земляные и полевые укрепления, огневые позиции для пехоты, артиллерии и танков. И почти все это он за неделю преодолел, пока не уперся в тыловую армейскую полосу обороны. Особенно острой сложилась ситуация у станции Прохоровка»71.
Напомним, что Н.С. Хрущев писал свои мемуары, находясь уже на пенсии, без помощников и консультантов. Вернее, он их не писал, а наговаривал на диктофон, не имея под рукой необходимых документов. Он запамятовал, что о новых немецких танках в войсках знали, в подразделениях имелись специально разработанные памятки с указанием наиболее уязвимых мест вражеских боевых машин и дистанций наиболее эффективного огня для различных средств поражения. Но его воспоминания хорошо передают атмосферу тревоги в штабе фронта и в Ставке за исход сражения в связи с быстрым продвижением врага.
Противнику до сих пор так и не удалось разгромить войска 1-й танковой армии, и он продолжал усиливать нажим в северо-западном направлении. И Н.Ф. Ватутин решил воспользоваться тем, что значительные силы противника скованы действиями соединений Катукова. К этому времени было приостановлено и продвижение соединений 3-го тк группы «Кемпф» на корочанском направлении. Его 7-я тд была скована боем в районе совхоза «Батрацкая Дача». 106-я и 320-я пд армейского корпуса «Раус» с большим трудом сдерживали контратаки войск 7-й гв. армии. Уже к 7 июля в 320-й пд насчитывалось 1600 только раненых. Не случайно именно эти дивизии понесли наибольшие потери в ходе операции «Цитадель»: 106-я пд – 3277 человек, 320-я пд – 3038.
Командующий фронтом принимает решение на проведение контрудара по правому флангу вклинившейся группировки противника. Для этого привлекаются значительные силы: 2-й и 5-й гв., 2-й и 10-й танковые корпуса, 89-я гв., 183-я и 375-я стрелковые дивизии 69-й армии генерал-лейтенанта ВД. Крючёнкина, 6-й тк и другие силы 1-й танковой, а также левофланговые соединения 40-й армии.
Генерал Н.М. Чистяков и Н.С. Хрущев наблюдают за полем боя, июль 1943 г.
Выдержки из оперативной директивы № ООН/ОП. Штаб Воронежского фронта 7.07.43 г. 23.00 (см. схему 3):