10 часов 21 минута 46 секунд.
Самолет Гагарина с позывным “625”: “625 с
рубежа с набором до 4200”.
Руководитель полета: “625, разрешаю”.
Самолет Гагарина с позывным “625”: “Понял, выполняю”.
Руководитель полета: “Переход на третий”.
10 часов 21 минуту 50 секунд.
Самолет Гагарина с позывным “625”: “Понял”.
4. Начало набора высоты с рубежа.
10 часов 22 минуты 16 секунд.
Самолет Гагарина с позывным “625”: “625, с
рубежа в зону 20, с набором до 4200”.
Руководитель полета: “Разрешаю двадцатку до четырех”.
Самолет Гагарина с позывным “625”: “Понял Вас”.
10 часов 23 минуты 56 секунд.
Руководитель полета: “625, за облака выйдете, доложите”.
5. Выход за облака в наборе высоты.
10 часов 24 минуты 00 секунд.
Самолет Гагарина с позывным “625”: “625 между облаками”.
Руководитель полетов: “Понял”.
6. Занятие зоны, начало выполнения задания в ней.
10 часов 25 минут 50 секунд.
Самолет Гагарина с позывным “625”: “625 зону 20 занял, высота 4200, прошу задание”.
Руководитель полетов: “Понял Вас, разрешаю”.
Самолет Гагарина с позывным “625”: “Понял Вас, выполняю”.
7. Окончание задания в зоне.
10 часов 30 минут 10 секунд.
Самолет Гагарина с позывным “625”: “625
задание в зоне 20 закончил. Прошу разрешение разворот на курс 320”.
Руководитель полетов: “625, разрешаю”.
Самолет Гагарина с позывным “625”: “Понял, выполняю” [11.3].
То есть прошло всего 4 минуты 20 секунд вместо положенных на выполнение упражнения 20 минут, и последовал доклад Гагарина: “625-й задание в зоне двадцать закончил, прошу разрешения разворот на курс 320”. “625-й, разрешаю”, - ответил руководитель полетов. “Понял, выполняю”, - произнес Гагарин. Это были его последние слова, которые прозвучали в радиоэфире. В 10 часов 30 минут радиообмен прекратился. Позывной “625” больше на связь не выходил и на запросы не отвечал. Но на это тоже почему-то не обратили внимания.
Профессор С.М.Белоцерковский писал о причинах, побудивших летчиков досрочно прекратить выполнение полетного задания:
“Организация полетов осуществлялась при неточной информации о состоянии погоды. Это было установлено позже, при дополнительном анализе кольцевых карт погоды и других материалов, хранящихся в архиве. К началу полетов руководитель их не имел данных о фактической погоде в районе полета. Вылет разведчика погоды задержался и состоялся вместо 9 часов по плану в 9 часов 50 минут, а приземлился он в 10 часов 18 минут, за минуту до вылета Гагарина и Серегина.
Погода оказалась хуже, чем это следовало из прогноза, известного летчикам и руководителю полетов. Очевидно поэтому, прилетев в зону, Серегин сократил программу, отменив выполнение запланированного упражнения 2 КБП-ИА-67 в полном объеме” [11.3].
Странно, что, судя по расшифровке переговоров, приведенной выше, руководитель полета никак не прореагировал на это решение экипажа самолета. Только когда стало ясно, что горючего на УТИ “МИГ-15” остается слишком мало и его возвращение проблематично, забеспокоились. Генерал Николай Каманин был в центре всех событий того рокового мартовского дня:
“В 8:30 утра 27 марта я приехал в Главный штаб ВВС. Как обычно, Главком уже был на месте. Зашел к Вершинину, доложил ему о вчерашних заседаниях Госкомиссий, подписал приказ об испытательных полетах Германа Титова в ГНИКИ ВВС и документ о выделении денежных средств на заказ Киевскому авиационному институту телевизионного тренажера, имитирующего посадку на Луну. Уже собираясь уходить, я высказал Вершинину свое недовольство тем, что меня сегодня вызывают к 10 часам в ВПК, а к 15:30 - в ЦК КПСС по вопросу о допуске Феоктистова к полетам, что эта глупейшая возня с Феоктистовым отрывает меня от дела. На это Вершинин сказал: “Дружбу с работниками ЦК и ВПК терять нельзя. Поезжайте объясняться, но отступать запрещаю”. Я объяснил Главкому, что сегодня мне хотелось бы быть на Чкаловском аэродроме и поздравить Гагарина с самостоятельным вылетом: он вполне подготовлен к полетам на МиГ-17, и после проверочного полета с командиром полка на УТИ МиГ-15 можно будет выпустить его самостоятельно. Главком приказал: “Изучите прогноз погоды, заслушайте Серегина и Кузнецова о результатах проверочного полета и доложите о вашем решении”.
В 9:30 из ВПК по телефону сообщили, что сегодня совещания у Титова не будет. Через несколько минут позвонил Тюлин и подтвердил отмену совещания.
В 10:50 мне из ЦПК позвонил полковник Масленников и доложил: “Гагарин с Серегиным взлетели на УТИ МиГ-15 в 10 часов 19 минут, в 10:32 с самолетом Гагарина оборвалась связь, через 10 минут в самолете кончится горючее”. Сообщение было очень неприятным, но, зная задачи и условия полета и подготовленность экипажа, я надеялся еще, что такой ас, как Серегин, найдет выход из положения, и дело закончится или вынужденной посадкой, или самое большее - катапультированием летчиков. Доложив Главкому о происшествии и приказав А.И.Кутасину и Л.И.Горегляду организовать поиск, я немедленно выехал на Чкаловский аэродром.